Эпиграммы

Ну а теперь распознал: будешь мне Приском ты впредь.[70]

113

Все то, что я мальчишкой и юнцом сделал,

Весь вздор, какой и сам я не могу вспомнить,

Коль дорогое время потерять хочешь

И если ненавидишь ты досуг праздный,

5 У Валерьяна Поллия купи Квинта:

Погибнуть не позволит он моим шуткам.

114

Рядом с тобою, Фавстин, Телесфора Фения садик

С малым участком земли и с увлажненным лужком.

Здесь его дочери прах, и надгробную надпись Антулле

Можно прочесть, но читать лучше бы имя отца.

5 К теням стигийским сойти ему подобало б, но если

Не суждено, пусть живет, чтоб ее кости хранить.

115

Влюблена в меня (мне, Процилл, завидуй)

Дева, что лебедей белее чистых,

Серебра и снегов, жасмина, лилий.

Но желанная мне чернее ночи,

5 Муравья и смолы, грача, цикады.

О жестокой уже ты думал петле,

Но, я знаю, Процилл, в живых ты будешь!

116

Фений на вечную честь посвятил могильному праху

Рощу с возделанным здесь чудным участком земли.

Здесь Антулла лежит, покинув безвременно близких,

Оба родителя здесь будут с Антуллой лежать.

5 Пусть не польстится никто на это скромное поле:

Будет оно господам вечно подвластно своим.

117

Всякий раз, что меня, Луперк, ты встретишь,

«Не послать ли мне малого, — ты скажешь, —

Чтоб ему эпиграмм ты отдал книжку?

Как прочту я ее, верну обратно».

5 Нет, мальчишку гонять, Луперк, не стоит:

Далеконько идти, пожалуй, к Груше

И по лестницам трем ко мне взбираться.

То, что ищешь, достать поближе можно.

Постоянно ты ходишь Аргилетом:

10 Против форума Цезаря есть лавка,

Косяки у нее все в объявленьях,

Там ты мигом прочтешь о всех поэтах.

И спросить не успеешь ты Атректа

(Так зовется хозяин этой лавки),

15 С первой иль со второй подаст он полки

Отскобленного пемзой и в порфире,

Пять динариев взявши, Марциала.

«Да не стоишь того!» Ты прав, не спорю!

118

Тот, кому сотню прочесть эпиграмм окажется мало,

Цедициан, для того всякое зло нипочем.

КНИГА II

Валерий Марциал приветствует своего Дециана.

«К чему нам, — говоришь ты, — твое послание? Разве тебе мало того, что мы читаем твои эпиграммы? Что ты еще собираешься сказать здесь такого, чего не в состоянии сказать в стихах? Я понимаю, почему предваряют посланиями трагедии и комедии, раз они не могут говорить сами за себя. Эпиграммам глашатай не нужен, и довольно им своего, то есть злого языка: на какую страницу ни взглянуть — вот и послание. Поэтому, будь добр, не доводи дело до смешного и не вводи лица, пляшущего в тоге. Подумай только, приятно ли тебе идти с палкой на ретиария. Я на стороне тех, кто решительно против». Ей-богу, Дециан, ты прав! А если б ты еще знал, с каким длинным посланием тебе пришлось бы иметь дело! Итак, будь по-твоему. Все, кому попадется эта книга, будут обязаны тебе тем, что они не устанут, еще не дойдя и до первой страницы.[71]

1

Больше трехсот эпиграмм могла бы ты вынести, книга,

Но кто бы вынес тебя, кто бы прочел до конца?

Вот и узнай, каковы коротенькой выгоды книжки:

Первое, — что на нее меньше бумаги идет,

5 А во-вторых, что за час окончит ее переписчик,

Да и не только на вздор употребит его мой,

В-третьих же, коль у тебя найдется где-то читатель, —

Пусть до конца ты плоха, не надоешь ты ему.

И за столом тебя раньше прочтут, разбавивши кубки,

10 Чем начнет остывать чаша с горячим вином.

Думаешь ты, что успех обеспечит тебе эта краткость?

Многим, увы, и такой будешь ты слишком длинна!

2

Имя громкое Крит, еще громче Африка имя

Дали вам, Сципион, и победитель Метелл.

Но укротившего Рейн почтила Германия высшим

Именем, Цезарь, тебя в юности ранней твоей.

5 Вместе с отцом заслужил твой брат триумф идумейский,

Лавр же от хаттов тебе принадлежит целиком.[72]

3

Секст, ты совсем не должник, не должник ты, Секст, будь уверен.

Может ли быть должником тот, с кого нечего взять?

4

О, как с матерью, Аммиан, ты ласков!

Как тебя, Аммиан, она ласкает!

И друг друга вы «брат», «сестра» зовете.

Непристойные вам к чему названья?

5 Быть не тем, что вы есть, зачем хотите?

Шутки все это вам, забавы? Нет же:

Мать, которая жаждет быть сестрою,

Не сестрой и не матерью быть хочет.

5

Пусть я умру, Дециан, коли искренне я не хотел бы

Целые дни проводить, целые ночи с тобой.

Но ведь две тысячи нас друг от друга шагов отделяют,

Даже четыре, раз мне надо назад уходить.

5 Часто нет дома тебя, а коль дома ты, часто не примешь:

То по делам ты ушел, то самому недосуг.

Чтоб повидаться с тобой, две мили пройти мне не скучно,

Но, чтоб не видеть тебя, скучно четыре пройти.

6

Что пристал ты ко мне с изданьем книжек?

Не прочел ты еще и двух страничек,

А уж смотришь, Север, в последний листик,

И зевать во весь рот ты начинаешь.

5 Это те эпиграммы, что ты слушал

И скорей заносил ты на таблички,

Это те, что за пазухой таскал ты

На пиры и в театр поодиночке;

Это те или новые — получше.

10 Что за польза в таком мне тощем свитке,

Что не толще концов на книжной скалке,

Коль в три дня ты прочесть его не можешь?

Пресыщенья такого нет презренней!

Устаешь чересчур ты скоро, путник,

15 И, хоть надо тебе спешить в Бовиллы,

Распрягать у Камен уж ты собрался!

Что ж пристал ты ко мне с изданьем книжек?[73]

7

И в декламациях мил, и дела ведешь, Аттик, ты мило,