Эпилог (СИ)

     Пусть мой папенька спит спокойно по ночам. Если за все эти годы он ни разу не поинтересовался биографией женщины, на которой когда-то женился, то ему незачем знать об истоках моего рода. 

     

     - Гош, смотри. На каком языке написано? 

     Уголки ватмана, разложенного на полу, придавлены тапочками и моими руками. Усмехнувшись, Мэл творит заклинание, и аgglutini* приклеивает бумагу к паласу. 

     - Это древняя и забытая письменность. Нахир Кэйяса, купец. Твой прапрадед в тридцатом колене. Смотри, у него было два сына: Сифас и Дикла. А Лайош Ганчешти - твой прапрадед в девятнадцатом колене. Между прочим, философ и преподаватель духовной семинарии. У него родилась дочь Фатьма. 

     Вижу. Фамилия Тэгурни основательно закрепилась на ветке одиннадцать поколений назад. Но как бы ни звали моих предков, у них имелось предназначение - определять степень загрязненности человеческих душ. 

     Невольно ежусь. Знание давит на меня. Куда проще жить серой крыской без роду и племени. Деда и мамы в качестве родственников вполне хватило бы. Может, не стоило лезть в дебри генеалогии? Правду говорят, любопытство сгубило кошку. 

     - Что, крылья прорезались? - спрашивает Мэл. Он пробрался наверх тем же путем, что и вчера - по лестнице через балкон, - и теперь разлегся на паласе, подперев голову рукой. Кот копирует сибаритскую позу Мэла, расположившись на кровати. 

     Лучше бы не спрашивал. Как назло, меж лопаток начинает чесаться. 

     - Неужели не страшно? - срывается с губ. - Ты живешь с монстром. 

     - Эвочка, из присутствующих в этой комнате монстром является он, - Мэл показывает на Кота, и тот навостряет уши. 

     - Создатель разгневался на нефилимов за тщеславие. За то, что они посчитали себя равными силам небесным... 

     - В тебе от нефилима ровно столько же, сколько в магазинном яблоке от фрукта из райских кущ. 

     Доводы Мэла не успокаивают. Мне тревожно. Неуютно. 

     - Твой отец знает о синдроме, - вспоминаю вдруг. - Вот почему на юбилее у твоего деда дежурили провидцы! Когда ты ему сказал? Точно, весной! На приеме твой дед завел странный разговор, а я, овечка, не поняла намеков. 

     - Тише, Эва, успокойся. Я боялся за тебя и решил с ним посоветоваться. Зато твой синдром стал отличной зацепкой. Дед всё лето мотался по стране, ездил за границу. Встречался с нужными людьми. 

     - Для чего? Зачем он вообще решил рассказать о побережье и о родословной? Не боится моей болтливости? Возьму и похвастаюсь в институте крылатым предком. Или проговорюсь перед репортерами.