Эпилог (СИ)

    Охранники покидают кабинет, а Константин Дмитриевич подходит к столу, обрезает ножницами кончик сигары и аккуратно прикуривает. Обогнув стол, устраивается с комфортом в кожаном кресле с высокой спинкой. Он выпускает дым изо рта и смотрит на нас. 

    Только теперь я замечаю, что стискиваю руку Мэла. Мой мужчина подпирает шкаф и поглядывает на старшего родственника с веселой ухмылкой. 

    - Ну-с, любезный, и каким словом предлагаешь назвать обезьянье лазанье по балконам дам? Решил податься в циркачи? Устроил ребяческое представление, пустил пыль в глаза надуманной ссорой. И Эву Карловну подначил. Что, терпежа нет? 

    Константин Дмитриевич зол, хотя и сдерживается. Его посмели обвести вокруг пальца, проигнорировав предупреждение о "конфетно-букетном" периоде. 

    - Это не он, это я! - заявляю горячо. От волнения комната пляшет перед глазами, но я полна решимости отстоять Мэла. Ведь из-за моей полиморфности его отчитывает глава клана и, возможно, накажет, потребовав кабальное обещание или клятву. 

    - Тише, Эва, - успокаивает Мэл. - Иди наверх, полежи. Еще рано. Успеешь посмотреть парочку снов. 

    - Нет, я с тобой. 

    - Эва Карловна, прислушайтесь к совету Егора и ступайте. А нам предстоит серьезный разговор. 

    Да, вежливый у Мэла дед. Интеллигент. Но сегодня в его руках семихвостая плетка и сталь в голосе. Любезности исчерпали себя. 

    Неуверенно смотрю на своего мужчину. 

    - Иди, Эва. Я позвоню, - успокаивает он. 

    Ухожу, оглядываясь напоследок. Мэл усаживается в кресло, нога на ногу. Прикрываю дверь и замираю в надежде услышать хоть слово. Глухо. В смысле, полная герметичность и полная тишина. Плетусь наверх, останавливаясь на каждой ступеньке, и Кот плетется по пятам. 

    Вот стыдобень! - вдруг доходит до меня. Нас застукали с поличным! Репутация невесты повисла на волоске, как и репутация благочестивой Зинаиды Никодимовны. Заодно под угрозой и репутация самого старшего Мелёшина, устроившего в своем доме гнездо разврата. А ведь мой отец ему доверял. Разрешил ненаглядной доченьке погостить в алой зоне, а оказалось, что у дочурки низкие моральные принципы. Я подвела Константина Дмитриевича. Он думал, что будущая невестка сына - настоящая леди, а на деле я не лучше базарной торговки. Может, признаться в двойственной сущности, пока мнение обо мне не упало ниже минусовой отметки? 

    Долго лежу в постели. Ворочаюсь, но мне не спится. Выхожу на балкон, рассчитывая поймать момент, когда Мэл пойдет по дорожке к запасным воротам. Ведь его машина осталась у леса. Мэл не появляется, и я вялой мухой собираюсь в институт.