Эпизод 2. Антиканон

А он все-таки привык держаться за сабер двумя руками, отметил Анакин.

— Я подозреваю, вы следуете тому же принципу, капитан?

— Безусловно, — ответил Скайуокер, выбирая клинок для себя.

— Я не знал, что…

— …фехтование — довольно популярный вид спорта?

— Припоминаю, — рыцарь обвел глазами зал, — я все же что-то слышал об этом.

— Думаю, вы без особого труда найдете здесь партнера для спарринга.

— Спасибо. Полагаю, для начала мне будет достаточно…

Кеноби не закончил фразу. Скайуокер улыбнулся. Только краешком губ.

— Всегда к вашим услугам.

— Благодарю.

Анакин первым сделал выпад. Джедай легко поставил блок.

Они сцепились не тренировочными клинками — глазами.

— Вы хотели что-то узнать, — сказал Скайуокер. — Обо мне. Спрашивайте. Я отвечу.

— Хорошо. Я только придумаю вопрос.

Второй выпад. Блок.

Мы деремся медленно, точь в точь дети на тренировке в Храме, подумалось Скайуокеру.

Он ускорил темп. Теперь удары сыпались сериями. Мерное лязганье клинков слилось со словами:

— Это так сложно?

— Теперь — да.

Скайуокер хотел спросить напрямую «что не устраивает Храм?». Пока не стоит, решил он. Рыцарь мог замкнуться и вообще перестать разговаривать.

Они снова разошлись, и с минуту ходили кругами, выбирая подходящий момент для атаки.

— Если вам легче называть меня по имени, в пределах спортивного зала это допустимо.

— Спасибо.

— Удовольствие взаимно.

— Вы здорово… ты здорово нахватался дипломатических оборотов.

— Кажется, я беседую с дипломатом?

Кеноби ответил на следующий выпад. Не на вопрос.

С контратакой он тоже не спешил, и это начинало раздражать.

— Вы хотели что-то узнать, — с нажимом повторил Скайуокер.

— Иногда мне казалось, что ты выжил, и я начинал в это верить.

— Да?

Анакин умудрился заехать рыцарю по пальцам. Тупой кромкой — скользящий удар — для синяка хватит. В качестве доказательства, что он действительно выжил.

Теперь они не разошлись — скорее, разлетелись в стороны. Однако, Кеноби не выпустил клинка. Даже не потер ушибленные пальцы.

— Я молил Силу, — сказал он, — чтобы ты смог устроиться куда-нибудь механиком и начать нормальную жизнь. Пусть даже жизнь обычного человека.

— Вот как… — Скайуокер опустил клинок. — А почему именно механиком?

— Тебе же нравилась техника. Ты в ней здорово разбирался.

— Если бы вы родились рабом на Татуине и ваша жизнь зависела бы от того, сумеете или не сумеете починить тот кусок мусора, который ваш хозяин зовет первоклассным товаром, поверьте, вы бы разбирались в технике ничуть не хуже меня.

— Понимаю.

— Кстати… По-вашему, я сейчас веду жизнь обычного человека?

В ответ на следующий выпад Скайуокера Кеноби наконец перешел в контратаку.

Теперь отбиваться приходилось Анакину и, судя по натиску, рыцарь более не собирался изображать декоративный бой в щадящем режиме, устроенный на радость храмовой малышне.

— Я не осуждаю твой выбор.

— Вы уходите от ответа.

— Нет. Все просто: ты хотел уйти из Храма — и ты это сделал. Ты нашел себе достойное применение — хорошо.

На слове «хорошо» Скайуокер получил резкий удар плашмя в живот, от которого не успел закрыться, рефлекторно согнулся и потерял равновесие. Следующий удар уже скользнул по спине, а третий пришлось отбивать уже из положения снизу. Только тогда получилось вскочить на ноги.

— Тогда в чем проблема?

— Ни в чем. Проблемы нет.

— Вы все время не договариваете фразы. Я должен додумать сам?

— Если ты этого хочешь.

Серия ударов, обрушившихся на Кеноби, все-таки заставила того отступить. К стене.

— У меня нет фантазии. Мне так давно никто не читал моралей.

— Мне давно не хочется никому читать морали, — сказал прижатый скрещенными клинками рыцарь. В следующую секунду он сделал усилие и оттолкнул Скайуокера, да так, что тот отлетел на несколько шагов от стены.

— Я думал, это ваша профессия.

— Совсем нет.

Свое резкое «нет» Кеноби подтвердил не менее резкой контратакой.

— И все-таки.

— Хорошо. Я хотел сказать тебе, что любой из нас в ответе за свой дар.

— Перед кем?

— Перед самим собой.

— С самим собой я как-нибудь разберусь.

— Ты используешь Силу!

Скайуокер снова криво улыбнулся. Отвечать на выпады это ему ничуть не мешало. Скорее, наоборот. Он давно заметил, что Кеноби как будто до сих пор присматривался к нему, и странно, чуть ли не болезненно реагировал на такие кривые ухмылки.

— Так использовать Силу вне Храма запрещено?

— Нет! — Рыцарь нанес удар. — Не запрещено! — Еще удар. — Опасно! — Снова удар.

Неаккуратно отбив последний выпад, Скайуокер заработал тычок рукоятью по лицу. Он сжал зубы, а потом, преодолев неприятное ощущение, спросил:

— Для Ордена? Удобнее прижать всех форсьюзеров к ногтю?

Клинки опять скрестились, и противники дышали друг другу в лицо. Тяжело дышали. Анакин отчетливо видел капельки пота на лбу рыцаря, и чувствовал, что такой же пот сейчас течет по его лицу.

— Опасно для тебя. Для твоей личности. Именно потому, что Сила для тебя — только инструмент.

— Сила и есть инструмент.

— Как отвертка и молоток?

— Да. Только для других винтиков и гвоздей. И я не молюсь на отвертку и молоток. И не строю Храм для обожествления отвертки и молотка.