Эпизод 2. Антиканон

Холограмм Скайуокера не было.

А вот на кой хрен мне его холограмма, спросила она себя. И тут же ответила: а просто так, посмотреть. Просто посмотреть на холограмму. И на человека, может быть, тоже.

Ну, значит, не судьба, сказала она себе. «Виктория» на орбите, я в каком-то баре беседую с местными пьяницами о погоде.

И ладно.

На следующий день Гранци притащил ком-линк и холопередатчик. Связь настроили быстро, а нескольких радостных возгласов хватило, чтобы в палату влетели обе медсестры. Юкка и Хедда принялись настойчиво и наперебой требовать покоя в больничном помещении — и при этом подняли еще больше шума. Правда, в неудачных попытках призвать Скайуокера к порядку и заставить его принять лежачее положение, а заодно выпереть Гранци вместе со всей техникой за дверь, Анакин отчетливо слышал нотки восхищения.

Решив усилить впечатление, он великодушно разрешил обеим девушкам остаться и посмотреть на сеанс связи с орбитой. Как он и ожидал, крики тотчас же утихли. На протяжении целой минуты медсестры, затаив дыхание, наблюдали, как маленькая холографическая фигурка адъютанта отдает честь и докладывает о том, что на корабле все в порядке. Куда более серьезный разговор со старшим помощником Скайуокер планировал провести без зрителей.

— Скоро обед, — вдруг спохватилась Хедда. — Я сейчас все принесу. А вам нельзя пока столько сидеть, так что, пожалуйста…

— Да-да, я сейчас лягу, — отмахнулся Скайуокер.

Вслед за ней из палаты выскользнула и Юкка. Гранци осторожно выглянул за дверь. Потом пожал плечами и объяснил:

— Пошла слушать лекцию по истребителям.

— Ах по истребителям…

Дождавшись прихода Хедды с подносом, старлей вышел.

— А кто был этот человек, с которым вы говорили по холосвязи? — спросила Хедда.

— Мой старший помощник, — соврал Анакин, думая, что крайне польстил штабисту.

— А вы сегодня будете еще с ним разговаривать?

— Конечно. И не только с ним.

— Вам же нельзя столько работать!

Скайуокер состроил серьезнейшее лицо, посмотрел на Хедду и…

— В Галактике настали тяжелые времена, — пафосные фразы Анакин произносил не первый раз, но тут даже сам удивился выбранной интонации. А уж внимавшая каждому его слову Хедда тем более. Теперь надо было сказать что-то еще. — Долг перед Республикой требует от нас множества усилий, — он запнулся.

Хедда согласно кивнула. Потом взгляд ее упал на тарелку.

— А вы так ничего и не съели.

— Я сейчас, — он осторожно подцепил вилкой розовый комочек, произнес про себя «какая гадость», и отправил в рот. Торопливо проглотил, чтобы не успеть почувствовать вкус, быстро взял второй, а после третьего аппетит пропал совсем, и Анакин поставил тарелку обратно на поднос.

— Нет, так дело не пойдет, — покачала головой медсестра. — Ради того, чтобы победить тяжелые времена, которые настали в Галактике, скушайте еще один кусочек.

Скайуокер едва не поперхнулся, потом посмотрел на Хедду с удивлением — и с уважением. Ему всегда нравились люди с чувством юмора. А люди, которые при этом умели носить серьезное лицо и при надобности могли вышвырнуть майора службы безопасности за дверь — нравились ему еще больше.

— Это приказ, — сказала Хедда. — Да, и ради множества героических усилий, которых требует Республика, надо доесть все.

* * *

Уже по тону Карпино Скайуокер понял, что никаких проблем на дредноуте действительно нет. Он подробно расспросил помощника о состоянии дел в каждом отсеке, о том, как проходит ремонт на пострадавших кораблях эскадры, остался всем доволен, пообещал в скором времени вернуться на «Викторию» и вот тогда почувствовал в голосе Карпино недосказанность. Как он и ожидал, объяснений Оллреда не хватило — при возвращении придется как-то откомментировать ситуацию самому.

И, скорее всего, это тоже не поможет.

Эта мысль продолжала еще довольно долго грызть его, а потом он провалился в сон. Проснувшись через пару часов, Скайуокер понял, что ему снова нечего делать.

Попробовать встать.

Анакин осторожно пошевелил левой ступней — вроде ничего. Попробовал чуть приподнять ногу. Он делал это и раньше, только любое чересчур резкое движение рано или поздно переходило в тупую ноющую боль, а сегодня все как будто действительно зажило, в чем он, по правде, сильно сомневался. Наконец, он согнул ноги в коленях, сел в кровати, затем передвинулся и коснулся ногами пола, и в этот момент в левой голени начало неприятно покалывать.

Сделал несколько хромающих, неровных шагов по палате. Покалывание усилилось.

Придется привыкнуть, решил он. Открыл шкафчик и нашел там выглаженный халат. Зеленый. Под цвет стен. Чтобы пациенты выздоравливали в полной гармонии с окружающим миром. И, разумеется, на человека где-то на голову ниже, судя по коротковатым рукавам.

В маленьком коридоре были только две палаты — его собственная и еще одна. Туда он и направился.

Вопреки ожиданиям, Берильон был один.

— Сэр, — сказал лежавший в кровати пилот. — Я рад, что вам уже лучше.

— Лучше, — сквозь зубы сказал Анакин и присел на краешек кровати. Боль приутихла.

— Гранци сказал, вы не должны были нас оттуда…

Скайуокер просто кивнул в ответ.

— Вы как?

— Отлично, сэр. Я-то…