Эпизод один: Дигитальные пираты

Затем полёт обратно и латвийская виза. Дни шли, денег становилось всё меньше и меньше, а проблем с Севой всё больше. Он ныл, что вместо двух дней всё растягивается на больший срок, поэтому ей приходилось понемногу увеличивать сумму его предстоящего гонорара. Но другого выхода не было. Кроме того, он всё время пытался соблазнить её рассказами о своём необычайном могуществе в постели, и это действовало раздражающе. Пришлось пригрозить, что если он не прекратит, то она выбросит его из проекта. Это подействовало. Деньги для Севы были дороже, чем любовь.

Когда виза, наконец, была получена, она связалась с банком в Риге и попросила к телефону сотрудника, который говорил по-английски, и которому она объяснила, что требуется сделать. Документ должен быть составлен на английском языке. К этому времени она уже знала, что Сева в английском не силён.

Были взяты билеты на поезд, и они очутились в Риге. Сева был за границей впервые и, как и предполагала Вероника, чувствовал себя неуверенно. Исчезла даже его обычная нагловатость. Не давая ему опомниться, она прямо с вокзала потащила его в банк, объяснив по пути, что у того имелась перспектива загреметь в тюрьму, если он не будет делать то, что ему говорят.

Подпись не была особой проблемой, так как у Кости она была совсем несложной, и Сева быстро научился расписываться так же, что сейчас предстояло проверить. К этому времени денег у Вероники практически не осталось, и она играла ва-банк.

Вернулся банковский служащий в сопровождении молодой девушки, и наступил кульминационный момент. Сохранять спокойствие становилось всё труднее и труднее.

— Подпишите здесь!

Он указал место для подписи. Сева вопросительно взглянул на Веронику и, по-видимому, прочитал в её глазах такую злость и нетерпение, что, почему-то вздохнув, поставил свою подпись. Точнее — Костину. Получилось очень похоже.

Девушка нотариально заверила и протянула им документ, который Вероника быстро выхватила у неё из рук, опасаясь, как бы Сева не выкинул какую-нибудь глупость.

Затем было прощание, взаимные заверения, как каждому из них было приятно иметь дело друг с другом, и, наконец, она очутилась в операционном зале банка. Только там она заметила, что руки у неё дрожали, и она никак не могла расстегнуть сумку. Усадив Севу в кресло в углу, она направилась к операционистке и продемонстрировала ей только что полученную доверенность, дающую право на распоряжение счётом Кости. Она дала номер своего счёта, открытого в том же банке, и попросила перевести туда всю сумму со счёта Кости. Вероника ожидала какого-либо подвоха, поэтому ей с трудом удавалось удержать дрожь в руках, чтобы операционистка ничего не заметила. Но всё произошло очень быстро, и проблем не возникло. Это дало ей большую уверенность в себе, и она сняла со счёта необходимую ей сумму.

Теперь предстояло отделаться от Севы, который всё больше и больше её раздражал. Она вручила ему четыре тысячи с обещанием остальных денег, когда они пересекут российскую границу, и тот вернёт ей загранпаспорт. Сева что-то недовольно проворчал, но был ещё более удивлён, когда узнал, что остаётся один и может до отхода поезда делать всё, что захочет. У неё не было больше сил его выдерживать, и она с отвращением думала о том, что ей придётся провести с ним ещё одну ночь в поезде. Сходство между Костей и Севой было лишь в типаже и только. В отличие от Севы Костя был личностью, а этот — мелочью, поганкой!

Вероника вышла на улицу. Стоял морозный, солнечный день, когда глаза болели от обилия солнца в небе и от искрящегося снега. Её, наконец, отпустило гнетущее нервное напряжение последних дней, когда казалось, что всё потеряно, и её дни сочтены. Ей хотелось рассмеяться и пошалить, но по улице шли мрачные рижане, которые чужой смех могли воспринять не иначе, как чьё-то помешательство.

Будущее виделось неопределённым, но не таким трагичным, как раньше. По-видимому, её разыскивали, но судя по объяснениям Кости, ничего конкретного на неё у них не было. Хотя, конечно, таким, как Важа Шалвович, не нужны доказательства, поэтому следовало быть предельно осторожной, когда она вернётся в Москву. А она должна была вернуться. У неё был долг. Долг перед Костей. Он был похоронен в могиле с железной табличкой с номером. Документов при нём не нашли, так как его общегражданский и заграничный паспорт находились у Вероники. Пропуск в учреждение остался у охранника, и фонд не пытался разыскать пропавшего сотрудника. Никто в городе не объявлял о пропаже человека, мать была далеко, и он был похоронен, как неизвестный.

Он прожил недолгую жизнь, был гениальным специалистом и мог бы достичь вершин в своей области, но пал жертвой чужих интриг и чужой алчности, включая её собственную. Даже после смерти он помог ей, и она должна была вернуть ему долг хотя бы в том, чтобы он был достойно погребён.

Она шла по узким улицам, и по щекам у неё текли слёзы. Очевидно, яркое солнце слишком слепило глаза.