Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

^{Печенеги получают от жителей Белгорода корчаги с киселем. Древнерусская миниатюра}

Персонификацией «дружинушки хороброй» князя Владимира занялись позднейшие летописцы, которые взяли за образец не столько русский народный эпос, сколько библейскую историю. Никоновская летопись (XVI в.) добавила в печенежский цикл сообщений Повести временных лет ряд известий о «богатырях» — Яне Усмошвеце, Александре Поповиче и Рагдае Удалом. Причем если первый из них — это тот самый повзрослевший отрок, некогда «убивый Печенежского багатыря»[147], то два последних являются русскими двойниками

гибборим — «сильных» из окружения царя Давида: Александр Попович, которого Владимир за победу над половцами[148] «сотвори вельможа в по-лате своей», повторяет судьбу Ваней, происходившего из священнического рода и сделавшегося за свои подвиги «ближайшим исполнителем приказаний» Давида (3 Цар., 23: 23; I Пар., 11: 25); Рагдай Удалой, «яко наезжаше сей на триста воин», заставляет вспомнить Авессу, «убившего копьем своим триста человек» (3 Цар., 23: 18; I Пар., 11: 20). Один из русских «Иконописных подлинников»[149]

даже устанавливает количественное соответствие между богатырями Владимира и «сильными» Давида. Последних, по Библии, было «всех тридцать семь» (3 Цар., 23: 24—39), из которых необыкновенной физической силой отличались трое; и у князя Владимира Киевского, говорит русский источник, «быша сильнии мужие богатыри: Ян Усмошвец, Переяславец, что печенежского богатыря убил; Рогдай Удалый, против трех сот мог выходити на бой; Александр Попович, и всех их было 37 богатырей»^{153}.

Борьба с печенегами

Многолетняя война Руси с печенегами в княжение Владимира охарактеризована Повестью временных лет как одно нескончаемое сражение: «рать велика бес перестани». Однако мы можем выделить в этой растянувшейся почти на четверть века борьбе два этапа.

Первый, сугубо оборонительный, продолжался примерно до конца 90-х гг. X в. Он был отмечен как блестящими победами русского войска, вроде той, которая получила легендарное отражение в сказании о переяславском отроке, так и тяжелыми поражениями, когда жизнь самого князя Владимира оказывалась под угрозой: «…приидоша печенези к Василеву, и Володимер с малыми людми изыде противу им, и не мог Володимер стати противу им, подбег ста под мостом, едва укрыся от противных» (летописная статья под 995 г.).

К археологическим свидетельствам яростного печенежского натиска на Русь относятся разоренные пограничные городки[150]

, расчлененные тела людей в древнерусских погребениях этого времени, скелеты мужчин, хранящие следы сабельных ударов (могильники в Воине и Жовнине). В постоянной опасности находился и Киев, о чем говорят остатки внушительного вала, которым Владимир опоясал Старокиевский холм. Но политика князя по укреплению южной границы принесла свои плоды. Хотя печенеги и доходили до белгородской оборонительной линии, им, по-видимому, все же не довелось разбить свои шатры под стенами «матери городов русских». В 1018 г. Титмар Мерзебургский записал, что Киев — город «чрезвычайно укрепленный», и «до сих пор ему, как и всему тому краю… удавалось противостоять весьма разорительным набегам печенегов».

С началом XI в. война вступила во второй этап. Русь перешла к наступлению на степь. Наибольшие успехи были достигнуты на правом берегу Днепра. Применительно к этому времени археология фиксирует расширение зоны славянской колонизации в Среднем Поднепровье до бассейна реки Рось, неуклонный рост количества пограничных поселений (в том числе торговых) и увеличение занимаемых ими площадей. Правобережная печенежская орда[151] вынуждена была откочевать далеко в глубь степи. Если в середине X в. Константин Багрянородный писал, что печенежские кочевья отделяет от «Росии» всего «один день пути», то Бруно Кверфуртский в 1008 г. засвидетельствовал, что его путь от Киева до русско-печенежской границы продолжался уже два дня (что соответствует расстоянию от Киева до берегов Роси), а месторасположение самого табора печенегов было обнаружено им лишь на пятый день путешествия по степи. Он же отметил глубокую усталость кочевников от войны и, главное, их убеждение, что длительный мир с Русью возможен только при условии, если «государь Руси не изменит уговору». Другими словами, Владимир к тому времени настолько сильно прижал правобережных печенегов, что судьбы войны и мира всецело находились в его руках. Стараниями Бруно мир тогда был заключен, но продлился он, по-видимому, недолго, и в последние годы жизни Владимиру вновь пришлось вести брань с вероломными степняками.

Так, благодаря целеустремленным государственным усилиям и кровавому труду тысяч безвестных русских людей в княжение Владимира были заложены предпосылки для окончательной победы над печенегами и изгнания этой орды из «русского» ареала Великой степи.

Войны с Польшей