Эпоха Павла I

Ссора кончилась тем, что специальный суд приговорил Шафирова — сенатора и кавалера — к смертной казни. 15 февраля 1723 года его привезли в старых санях в Кремль. Шафиров взошел на эшафот, встал на колени и положил голову на плаху. Палач взмахнул топором… и ударил по бревну.

Было объявлено помилование, и опальный барон вместе с семьей отправился в ссылку.

Лишь после смерти Петра Шафирову разрешили возвратиться в Петербург. Екатерина I возвратила ему баронский титул и конфискованное судом имущество. Шафиров получил все, что потерял, кроме шпаги, которой не оказалось среди отобранных у него вещей. Тогда Екатерина приказала отдать ему золотую шпагу Петра I.

Кроме Шафирова, Петр при своей жизни пожаловал титул барона еще четверым: Генриху Иоганну Остерману — моряку, солдату, дипломату, а также трем братьям Строгановым — Александру, Николаю и Сергею, сыновьям «именитого мужа» Григория Дмитриевича Строганова, за заслуги их отца.

Сын скромного и незлобивого душой вестфальского пастора Генрих Иоганн Остерман, о котором вы уже читали чуть раньше, «превратившийся» в России в Андрея Ивановича, в юности учился в Йенском университете. Однако ни профессия, ни характер отца не оказали влияния на нрав и темперамент сына: молодой Остерман, подравшись на дуэли и опасаясь суда, бежал из Йены в Амстердам, прибился к ватаге молодцов, которую набирал приглашенный Петром на службу голландский адмирал Корнелий Крюйс, и в 1704 году оказался в России. Он начал службу переводчиком Посольского приказа, через три года был уже секретарем, а затем сопровождал Петра в боях и походах, в поездках по России и за границей. 30 августа 1721 года Остерман вместе с Яковом Брюсом подписал Ништадтский мир, победоносно завершивший двадцатилетнюю Северную войну, и в тот же день был пожалован баронском титулом.

Братья Строгановы — богачи и меценаты — получили титул за заслуги отца и впоследствии ничего выдающегося не совершили. Лишь самый младший из них, Сергей, дослужился до чина генерал-лейтенанта и получил всероссийскую известность благодаря необычайно щедрой благотворительности. Современники говорили о Сергее Строганове: «Он око был слепых, нога хромых, и всем был друг».

Бароны 1725–1762 годов

Преемники Петра за тридцать с лишним лет кратковременных и потому многочисленных царствований еще более девальвировали титул барона, присвоив его трем прославленным казнокрадам: братьям Соловьевым, бывшему денщику Петра В. П. Поспелову и статс-секретарю И. А. Черкасову, особе весьма темного происхождения.

Бароны Екатерины Великой

Долгое царствование Екатерины II ознаменовано было появлением целого созвездия княжеских, графских и баронских фамилий. Если среди князей и графов мы встречаем Орловых и Паниных, Суворова и Потемкина, то среди баронов, пожалуй, лишь одна фамилия — Димсдаль — достойна внимания. Военный врач, англичанин Томас Димсдаль приехал в Петербург вместе со своим сыном Нафанаилом и в 1769 году привил оспу Екатерине II и ее сыну Павлу Петровичу — будущему императору. В России это была первая операция такого рода. Прошла она успешно, и обласканный царицей Димсдаль 13 февраля 1769 года стал лейб-медиком, бароном и действительным статским советником. Баронство получил и его сын Нафанаил, помогавший отцу при оспопрививании. Кроме того, Димсдаль получил от Екатерины пожизненную пенсию в пятьсот фунтов стерлингов в год.

Кроме английского врача и его сына, Екатерина удостоила чести носить титул русского барона придворных банкиров Фредерикса и Сутерленда, амстердамских банкиров де Смет, двух крайне посредственных дипломатов — Местмехера и Рутерфурда, и не менее посредственных генералов — Спренгнортена и Войсмена фон Вейсенштейна.

В ряду этих безликих генералов и дипломатов более или менее яркой фигурой представляется генерал от артиллерии Иван Иванович Меллер-Закомельский, выходец «из немецкой нации мещан лютеранского закона», соратник Румянцева и Потемкина, герой баталии при взятии Очакова. Именно за взятие Очакова Меллер и был пожалован в бароны.

Бароны императора Павла

Сын Екатерины Павел за свое четырехлетнее царствование удостоил титула барона почти стольких же избранников, сколько его мать за тридцать четыре года.

В день коронации Павел пожаловал титулом барона Алексея Ивановича Васильева — скромного, ничем не примечательного человека, государственного казначея, одновременно наградив его орденом Святого Александра Невского и полутора тысячами крепостных душ. И хотя в следующее царствование Васильев получил титул графа, каких-либо явных заслуг перед государством у него не было. Тем более есть основания полагать, что были заслуги тайные.

В день коронации Павла бароном стал и еще один приближенный нового императора, который в отличие от казначея Васильева снискал себе впоследствии громкую славу. Им оказался печально известный Алексей Андреевич Аракчеев.

Проклятье бедности, которым со дня рождения были отмечены многие будущие бароны, было знакомо и Аракчееву. Хотя по происхождению он был дворянином, но учил его письму и чтению сельский дьячок.