Эпоха пепла

Терпению Владык пришел конец. Они наказали воров, дав им почувствовать, на что те обрекали других. У каждого, кто хоть раз крал магию, родился ребенок без дара. Их были тысячи. Не считая отсутствия силы, они ничем не отличались от магов, но те посчитали их больными, неполноценными. И искоренили недуг тем единственным способом, о котором знали. «Эпоха пепла» – так назвали это время служители Санкти. Она длилась более столетия, с начала первой битвы за власть. За это время монахи развеяли над водной гладью прах десятков тысяч жителей.

Убийства продолжались, и вскоре уже каждый второй ребенок рождался на свет без магии. Наша вина была неоспорима, но король отказывался в это верить. Я восстал против него, когда понял, что не один хочу остановить истребление. Но даже с силой тех, кто шел со мной плечом к плечу, я был слишком слаб. До тех пор, пока к нам не присоединились дети из кровавых семей.

Трое юношей – Риг, Свейн и Нут. Дракон, Медведь и Куница, хоть тогда они еще не носили этих имен. И девушка Грай – Орел. Семнадцатилетние отпрыски беспощадных убийц. Все они родились без магии, над каждым витала смерть. Вместе мы обратились к Владыкам, умоляя остановить безумие. И Санкти откликнулись.

* * *

Грай не могла усидеть на месте. Постояла у окна, выглядывая в ночном мраке старца Анте и двух мальчишек, Свейна и Нута, а потом метнулась к стулу у противоположной стены хижины. Порылась в холщовом мешке, уже третий раз за прошедшие полчаса, и облегченно выдохнула, убедившись, что ничего не забыла. Быстро затянула веревки и, довольная, вытерла грязной ладошкой пот со лба.

– Сядь и успокойся, – попросил недовольный Риг и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы. Ожидание его утомляло.

Грай послушалась; залезла на стул, путаясь в подоле юбки. Ее ноги в тяжелых башмаках едва доставали до пола. Девчонка зацепилась пальцами за край сиденья и опустила голову, рассматривая свои длинные косы, перекинутые на грудь.

Риг тоже засматривался на ее косы, еще с тех пор, как увидел впервые. Анте, этот странный, безумный творец шара, привел Грай в их маленькую банду последней. О бессильной дочери короля мало кто знал. Старик нашел ее на ферме, спрятанной вдали от торговых дорог, среди свиней и гусей; вырвал из рук хозяйки, которая и знать не знала, кого наняла на работу.

С появления девчонки прошло всего три недели, а казалось, будто вечность. Грай не походила на своего папашу ни голосом, ни лицом, ни пытливым взглядом – будто и не монаршая кровь вовсе. Белокурая девчонка, тонкокожая, словно пятнышко света среди чернявых, как на одно лицо, мальчишек. Такую бы посадить у окна в чистом доме на краю поля; пусть вяжет отцу да матери носки и не знает другой жизни. Но родилась она не в то время, не в той семье и, уйдя вместе с Анте, выбрала себе неправильную судьбу.

– Не злись, – пробормотала Грай, исподтишка поглядывая на него. – Свейн просил взять ему шоколад, а Нут – пару перчаток. Идти далеко, и я проверяла…

– До озера всего ночь пути, – оборвал ее Риг. Он закрыл серые глаза, думая о том, что ждет их за дверью. Спрятал окоченелые руки в рукавах плаща. Топить хижину нет смысла – они уйдут отсюда самое большее через час и никогда не вернутся. Никогда больше не увидят родных, исполненных жаждой власти; устланные телами поля, черный огонь, дым, тянущийся к небу, и Владык, которые подарили своим детям слишком много силы.

Риг едва не подпрыгнул на месте, когда почувствовал на щеке чужую ладонь. Так ушел в себя, что и не заметил, как девчонка подкралась.

– Ты боишься? – спросила она без тени стеснения и посмотрела так, что юноше стало неловко.

– Смерти? – уточнил он, и Грай кивнула. Ее лицо было так близко, что Ригу стоило только чуть наклониться, и тогда кончик его горбатого носа задел бы ее веснушчатую щеку.

– Да, – признался он. Риг отодвинулся от девочки и аккуратно убрал ее ладонь от своего лица. Но не выпустил – сжал теплые пальцы Грай в своих и усадил ее рядом. Слегка охрипшим голосом пояснил: – Но еще больше я боюсь жить, зная, что мог изменить все, но струсил.

– Я тоже боюсь смерти, – призналась Грай, едва слышно произнося последнее слово, будто от одного его звука могла оборваться чья-то жизнь. – Отец часто убивает таких, как я; наверное, и не заметил бы, окажись моя голова у его ног. Он давно перестал различать тех, кого лишает жизни. Я же хочу уберечь от него тех, кто еще жив.

– Как и все мы.

– Анте не знает, что ждет нас в новом мире, – сообщила Грай, и ее губы едва заметно дрогнули. – Владыки сами определят наши роли. Он лишь сказал, что мы можем умереть сразу же, как только будет создан купол. А может, проживем десятки лет после этого. Только бы не врозь, – прошептала девушка; в ее словах сквозило отчаяние. – Я так долго была одна…

– Я готов на все, что прикажет старик, лишь бы закончить войну. – Голос Рига звучал неумолимо.

– …на все, – вторила ему Грай, понурив голову.