Эпоха перемен – 3

— Из всех моих детей она самая одарённая. Незашоренный ум, колоссальная трудоспособность. Представляете, она самостоятельно, за какие-то месяцы изучила основные европейские языки, и успешно их использует! Даже помогает мне в переводах научных публикаций. Её потеря была бы очень тяжёлым событием, и не только для меня… попросите её о помощи в доставке больного до Белграда. У неё есть все необходимые навыки, если вдруг в пути случится непредвиденная ситуация. И, если получится, убедите её задержаться подольше. Мне кажется, в ближайшее время границу перекроют окончательно, но это будет только к лучшему.

Некоторое время я молчал, прихлёбывая крепкий кофе. Потом ответил:

— Вы не боитесь, что ваши отношения могут испортиться? Вы ведь сами говорите — у неё довольно развитый интеллект. Она догадается о ваших намерениях. И об этом нашем разговоре тоже догадается.

— Да, это вероятно, — кивнул Наим. — Она ещё очень молода и склонна к быстрым выводам. Но какое это имеет значение, если речь идёт о её жизни?

Я снова взял небольшую паузу на обдумывание ситуации. Действительно ли доктор говорит искренне, или же это его способ внедрить в нашу компанию соглядатая, чтобы получить больше информации? Может быть так, что за ним стоят более серьёзные силы, чем мне представляется? Вполне.

И всё же на уровне интуиции я чувствовал — в его предложении нет подвоха. Такие эмоции, жесты, взгляд, искреннее беспокойство за родную дочь очень сложно подделать. Может ли талантливый хирург одновременно быть гениальным актёром и тайным агентом? В теории — да. Но на практике вероятность такого крайне низкая.

— Я… поговорю с ней, — ответил я.

— Благодарю вас, — кивнул доктор Кумнова. — Сегодня обследую больного и дам рекомендации по транспортировке.

Вчера, когда Тина спросила нас прямо о том, кто мы на самом деле, мне пришлось углубиться в нашу легенду про Казахстан. Я рассказал, что якобы наше правительство внимательно изучает этнический конфликт, поскольку состав населения нашей страны предполагает уязвимость к подобному развитию событий. Мне показалось, что она не очень-то поверила нам, однако давить и настаивать не стала.

Она работала в клинике, когда, после разговора с её отцом, я предложил ей пойти прогуляться в город, подышать воздухом.

День выдался прохладным, но солнечным. Тина накинула на плечи тонкий платок, и теперь выглядела точь-в-точь как работница какой-нибудь фермы в Тульской области. Я невольно улыбнулся.

— Что? — удивлённо спросила она в ответ на мою улыбку.

— Нет, ничего, — ответил я. — Просто ты не сильно похожа на местную.

Тина вздохнула.

— Многие так говорят… — произнесла она, потом, безо всякого перехода, заявила: — отец попросил меня вывезти, да?

Я рассмеялся, нарвавшись на её недоумённый взгляд.

— Извини, — сказал я. — Да, ты права. Такой разговор действительно был. Но я бы не об этом хотел поговорить сейчас.

— Хорошо… — немного растерянно ответила она. — Тогда о чём же?

— О мире, — ответил я. — И о том, как он устроен.

Тина даже с шага сбилась.

— Вот так, значит… нет, Александр, мне совершенно не нравится, как устроен этот мир. И, думаю, ты знал о том, что я так отвечу. Так что можно пропустить эти моменты и сразу перейти к сути: что ты хочешь предложить?

Я улыбнулся.

— Что ж, — кивнул я. — Будем считать, что я хочу предложить тебе работу.

— Проводника, вместо Бекима? — с иронией в голосе спросила Тина.

— Вовсе нет, — ответил я. — Проводник здесь нам больше не нужен. Мы хотим покинуть край.

— Не представляю, чем ещё могу быть вам полезной…

Я выдержал небольшую паузу, продолжая шагать по грязному тротуару, глядя под ноги.

— Давай вернёмся к тому моменту, что тебе не нравится, как устроен мир, — сказал я. — Представь, что ты не одна такая. И что есть люди, которые хотели бы изменить сложившееся положение.

Тина испытующе посмотрела на меня.

— Казахстан пытается стать мировым игроком? — всё с той же иронией сказала она. — Если честно — то я бы даже не пробовала бы. Тито пытался сделать что-то подобное. И за это сербам, которые стояли в основе его порядка, будут жестоко мстить. Лучше так не подставляться.

— Казахстан тут вообще ни при чём, — признался я. — Чтобы ты понимала: Саша и Вова — для меня вроде как силовая поддержка. Они не имеют доступа к тем вещам, о которых мы с тобой говорим сейчас.

— Вот как? Спасибо за доверие, но не уверена, что его заслужила.

— Я ничем не рискую, — ответил я. — Пока что ты мало что знаешь. И едва ли станешь об этом распространяться, с учётом всего. Ты ведь и записи забрала вовсе не потому, что так уж о нас волновалась, верно? Думаю, ты поняла, что там и к чему, и решила, что свою семью лучше держать подальше от таких вещей, правильно?

Тина грустно вздохнула, плотно сжав губы. Потом ответила:

— Правильно. Я бы не хотела, чтобы мы оказались в Лапушнике.

— Это что такое?

— Лагерь возле Слатины. Вроде немецких, которые были во время Второй мировой. Там держат неугодных людей. И не только из сербов…

— У тебя там кто-то из знакомых? — догадался я.

— Уже нет, — ответила Тина. — Две недели как нет…

— Мне очень жаль.