Эпоха перемен

На лестнице столкнулся с Витьком, бывшим прапорщиком с пятого этажа. И как он там один живёт? Кроме него на пятом в живых уже никого не осталось. Сосед был одет в старый полевой камуфляж и, даже, на ноги напялил стоптанные берцы. В такую-то жару!

– О! Костян! – обрадовался он мне, словно родному. – Тоже за пайком?

– А куда же ещё? За ним, родимым.

– Пошли. Вместе веселее, – потряс перед моим лицом видавшим виды вещмешком Витёк.

Вместе, действительно, веселее и не так опасно. Мне, вообще, пришла в голову мысль, что мы все ходим к машине каждое утро, но, как-то поодиночке, хмуро здороваясь в очереди. А, ведь, можно скооперироваться всем подъездом, и тогда ни одна сволочь не посмеет покуситься на наши продукты. Нас, правда, немного осталось, но, случись что, отбиться реально можно.

– Слушай, а почему мы раньше толпой не ходили? – поделился я с соседом своими мыслями. – Толпой же безопаснее.

– Не очень-то большая толпа получается, – погрустнел Витёк. – Пятый этаж – только я. Четвёртый – дядя Гриша с женой и Мишка. Но Мишка не в счёт. Он уже неделю в запое и уже, по-моему, словил белочку. Так что не боец.

– Странно. Откуда он столько бухла взял?

– У него родственники неподалёку в частном секторе жили. Дядя с семьёй. Умерли. Так он, типа, в права наследования ходил вступать, и самогонку у них нашёл. Не знаю сколько, но много. Несколько дней всё домой перетаскивал. У него дядя, оказывается, знатный самогонщик был. Вот он и подсел на эти запасы. А дядя Гриша тоже, как боевая единица – скорее, минус единица. На третьем – ты. И всё.

– Как всё? А остальные?

– А остальные – бабы, которых нам защищать нужно будет, если с ними ходить.

– Ну, не скажи. Та же тётя Тая, чувствую, ещё тот танк, если на её кровное покуситься. И, потом, ты про того парня со второго этажа забыл.

– Про Серёгу, что ли?

– Наверное.

– Так, нет его.

– Как нет? Умер?

– Не знаю. Он четыре дня назад жену с детьми в труповозку сдал. А позавчера ушёл куда-то и больше не возвращался. Может, подался куда.

– Куда подался? Вокруг города блок посты, а за ними деревенские, которые убивают всех, кто за границу умудрится выскочить.

– Ну, тогда убили. А, может, заразился и сам умер.

– Умеешь ты успокоить.

– Правда жизни. Не вижу смысла приукрашивать действительность.

– Но и сгущать краски тоже не стоит.

– А я и не сгущаю.

– Слушай, а откуда ты столько про всех знаешь?

– С людьми общаться надо, а не как ты. Мимо пробежит, буркнет приветствие, вот и всё общение.

Стоило только выйти из подъезда, как летнее солнце с яростью набросилось на нас, жатно впиваясь в тело раскалёнными щупальцами. Я натянул козырёк кепки поглубже на глаза и вслед за Витьком нырнул в спасительную тень деревьев.

Машина уже пришла. Большой, трёхмостовый армейский КамАЗ, гружёный картонными коробками, из кузова которого сейчас два солдатика сгружали простую обшарпанную парту. Рядом уже клубился народ, сдержанно гудя разговорами и с вожделением поглядывая в кузов. Крупный пожилой старшина огромной ручищей, поросшей рыжими волосами, извлёк из кузова стул, поставил возле парты, уселся на него, не обращая внимания на жалобный скрип, раскрыл перед собой толстую папку и извлёк пачку списков, распечатанных на принтере.

– Подходим по одному, – пробасил он. – Паспорта готовим заранее.

Толпа взволновалась, забурлила, хлынула к столу и, наверное, снесла бы его, если бы у ней на пути не выросли четыре солдата с приготовленными к бою автоматами.

– Так! – загремел в воздухе голос старшины. – Все в очередь! В очередь, я сказал!

– Ты пайки нам выдавай! – донеслось откуда то из народа. – Не тяни!

– Это кто там вякает?! Если такие умные, почему строем не ходите? Прекратить все разговоры! А ну организовались! Если сейчас не будет очереди, я сворачиваю всю эту долбанную лавочку и уезжаю. Можно подумать, что мне нечего делать кроме вас.

Как бы то ни было, а угроза подействовала. Люди зашевелились и стали выстраиваться в неровную колонну, вяло переругиваясь. Громко ругаться опасались и постоянно косили краем глаза в сторону военных. С них станется. Им-то, что? Каша три раза в день гарантирована. А нам без их ежедневных подачек – просто край. Долго не протянем. Мы с Витьком тоже встали в общую очередь, причём, получилось так, что оказались в самом конце.

– Ну, вот, не меньше часа стоять придётся, – сокрушённо вздохнул я.

– Если возиться на получении не будут, обойдёмся в полчаса, – не согласился сосед.

– Когда, без эксцессов обходилось? Вечно, или бабка тупая попадётся, или тётки подерутся.

Я, как в воду глядел. Очередь двигалась достаточно споро, пока дедок в толстенных очках не упёрся у стола, пытаясь прямо тут раскрыть коробку.

– Ты чё, дед? – вызверилась на него какая-то тётка. – А ну освобождай очередь!

– Ага! Счас! – дед оказался не робкого десятка. – Отойду, а там чего-то хватать не будет. Как потом докажу?

– Когда там чего-то не хватало? – обиделся старшина. – Всё, как в аптеке.

– А ты сам фасовал?

– Нет.