Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

Большинство французских наместников были, как и английские, либо членами королевской семьи, либо представителями высшей знати. Подобные посты занимали все сыновья Иоанна II. Из них больше всех преуспел второй сын короля, Людовик Анжуйский, который находился на посту наместника Лангедока и Гиени в течение шестнадцати лет (1364–1380 гг.) и, кроме того, еще четырежды занимал такой пост в различных частях королевства. Без сомнения, он во многом был обязан своими достижениями талантам своих военачальников — коннетабля Дюгеклена, маршала де Сансерра и будущего коннетабля Оливье де Клиссона, однако Людовик Анжуйский как наместник обладал выдающимися способностями, и отвоевание Аквитании, несомненно, является именно его заслугой. Третий сын короля, Иоанн, герцог Беррийский, принявший после своего брата пост наместника в Лангедоке и Гиени (1380–1389 гг.), гораздо меньше соответствовал занимаемой им должности. Он получил свой пост после борьбы с графом Фуа и был снят с него за чрезмерное злоупотребление своими полномочиями. Он был впервые назначен наместником в пятнадцать лет, и в его подчинении находилась обширнейшая территория — вся Франция к югу от Луары (1356 и 1358 гг.); затем стал наместником в Лангедоке (1357–1361 гг.), на некоторое время вернул себе пост наместника в Гиени в 1392 г. и занимал его вновь одновременно с постом наместника в Лангедоке в течение последующих тринадцати лет (1401–1411 и 1413–1416 гг.). К перечисленным округам следует добавить должность наместника в Маконне, Лионне (1359 г.), а также в провинциях: Нормандии, Анжу, Мэне, Турени, Оверни, Берри и Бурбонне (1369 г.). Широкие полномочия Иоанна по управлению Лангедоком и Гиенью в 1380 г. распространялись и на провинции Овернь, Берри и Пуату, которые были его апанажем. Все это давало герцогу Беррийскому колоссальную власть, которую он использовал в своих корыстных целях. Точно так же графы Арманьяка и Фуа пользовались должностью наместника в Лангедоке для укрепления своих позиций на юге. Возможно, именно по этой причине, французские короли предпочитали возводить в ранг наместников коннетаблей и маршалов. Большинство коннетаблей XVI века исполняли обязанности наместников в одном или нескольких случаях, и, как мы видели, во времена Карла VII обладатель этой должности автоматически наделялся полномочиями наместника. Однако особого упоминания в этом плане заслуживают маршалы Ги де Нель (1348–1352 гг.), Арнуль д'Одрегем (1351–1368 гг.), Жан де Клермон (1352–1356 гг.), старший и младший Бусико (1356–1368 и 1391–1421 гг.), Мутен де Бленвиль (1368–1391 гг.) и Людовик де Сансерр (1368–1397 гг.), которые были почти профессиональными наместниками, за время своей активной военной карьеры поочередно занимавшими этот пост в различных округах. За исключением Людовика де Сансерра, все они были выходцами из мелкой знати и, подобно другому деятельному наместнику, Амори де Краону, который между 1351 и 1369 гг. восемь раз получал пост наместника, владели ничтожно малыми фьефами. Однако в XV веке маршалы уже не являлись такими выдающимися наместниками, и точно так же, как и среди английских высоких чинов, большинство из них были представителями аристократии. Времена де Неля, де Клермона и д'Одрегема миновали, однако в течение XIV века эти люди занимали положение, не сопоставимое с положением английских наместников. Авенел, Бентли и Дагворт по сравнению с ними располагали в Бретани лишь ограниченной властью.

Выдвижение на высшие командные посты представителей мелкой знати в XIV веке было самым слабым местом военно-административной системы во Франции. Люди, занимавшие такие должности, пользовались очень большой властью, которой порой злоупотребляли; кроме того, их назначение вызывало негодование у вождей высшей аристократии, что усугубляло разногласия в и без того раздираемом противоречиями обществе. Фруассар был поражен милостью, оказанной Дюгеклену, который почти не знал грамоты. Сообщая, что король объявил о своем намерении пожаловать должность коннетабля бретонскому рыцарю, Фруассар рассказывает о том, как настойчиво Дюгеклен отказывался от выпавшей ему чести: