Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

В ту эпоху война была завуалирована рыцарственной фразеологией и до некоторой степени подвержена влиянию общепризнанного рыцарского кодекса. По существу, это была доктрина рыцарского служения обществу и равенства между рыцарями. Она делала акцент на добродетелях воинской доблести, личной чести и куртуазности — предупредительного поведения по отношению к другим представителям благородного сословия — и именно она отличала их от низших слоев общества. Хотя истоки рыцарского кодекса относятся к гораздо более раннему времени, и к XIV веку жестокие реалии окружающей действительности вступили в противоречие со старыми идеалами, в те времена рыцарские представления по-прежнему все еще определяли тон литературы и в какой-то мере оказывали влияние на практическую жизнь своей эпохи. Для тех, кто задавал тон в рыцарском обществе позднего средневековья, подражание великим мужам прошлого — героям Античности, рыцарям Круглого стола и паладинам Карла Великого — было путем к славе, и именно так изображали их хронисты того времени, среди которых основными выразителями идеологии рыцарства были Жан Фруассар (ум. до 1404 г.), Ангерран де Монстреле (ум. 1453 г.), Жан де Ваврен (ум. до 1474 г.), Жорж Шатлен (ум. 1475 г.) и Оливье де ла Марш (ум. 1502 г.). Эти авторы сосредоточили свое внимание на войнах и турнирах того времени, получая сведения от людей, деяния которых они описывали, а также от пурсиванов (учеников, кандидатов в герольды), герольдов и герольдмейстеров (гербовых королей), которые иногда сами были историками, подобно герольду Чандосу, герольду Берри и герольдмейстеру ордена Золотого Руна Лефевру де Сен-Реми.

В прологе своих хроник (различные списки которых охватывают период приблизительно с 1326 г. по 1400 г.) Фруассар говорит нам о том, что он взялся за их написание «ради того, чтобы достойные и благородные ратные подвиги и победы, совершенные и одержанные в войнах Франции и Англии, были старательно записаны и сохранены для вечной памяти», а также о том, что он получил свои сведения от «доблестных мужей, рыцарей и оруженосцев (esquires

), которые принимали участие в этих событиях, и от ряда герольдмейстеров и их маршалов, которые по праву являются и должны быть в подобных делах справедливыми судьями и рассказчиками». Монстреле (считавший себя продолжателем Фруассара и охвативший в своем повествовании период 1400–1444 гг.) был того же мнения:

«Я получил свои сведения, — говорит он нам, — о каждом миге, описанном в этих хрониках, с первой книги до последней, от герольдмейстеров, герольдов и пурсиванов, служивших при многих сеньорах и во многих странах, которые по своему праву и ввиду занимаемой ими должности должны быть справедливыми и внимательными наблюдателями и добросовестными рассказчиками».