Эпоха потрясений

Иными словами, может ли демократическое правительство успешно противостоять обвинениям в том, что в каком бы объеме оно ни снижало выбросы С0₂

. достигнутый эффект будет перечеркнут ростом выбросов в развивающихся странах, которые не присоединились к Киотскому соглашению 1997 года? Можно ли заставить развивающиеся страны воспрепятствовать увеличению выбросов углеродсодержащих соединений, обусловленному ростом экономики? Следует ли запретить «бесплатное» загрязнение окружающей среды только после того, как в категорию развитых стран попадет достаточно много государств? Я сильно сомневаюсь в том, что соглашения типа киотского приведут к общемировой договоренности о введении наказания за выброс парниковых газов. Выбросы С0₂

нарушают право собственности точно так же, как сливание нечистот во двор к соседу. Но защищать это право и оценивать ущерб от нарушения чрезвычайно сложно, поскольку провести оценку практически невозможно. История глобальных международных соглашений, будь то ВТО, ООН или любая другая крупная международная структура, наводит меня на пессимистические размышления. Такие меры, как квотирование и торговля квотами на выбросы или введение налогов на выброс углеродсодержащих соединений, утрачивают популярность, как только реальные люди начинают терять из-за них реальную работу.

В идеале, конечно, следовало бы технологически устранить прямую связь объемов выбросов углеродсодержащих соединений с производством еще до внедрения системы квотирования и торговли квотами, необходимость в которой в этом случае пропадает. Вмешательство, которое связано с квотированием, редко обеспечивает оптимальное распределение ресурсов, как наглядно показал мировой опыт централизованного планирования. Принудительное сокращение объемов производства, несомненно, породит политическую реакцию в виде сокращения импорта. Такой процесс ведет к постепенной утрате тех преимуществ, которые принесла послевоенная либерализация торговли. Введение «углеродного налога» может не повлечь потери рабочих мест, если этот налог будет единообразным для всего мира, однако я сомневаюсь, что единообразия можно достичь даже в отдаленной перспективе. Пока человечество не создаст технологии, ликвидирующие прямую зависимость объемов выбросов от объемов производства, сокращение выбросов всегда будет сопровождаться сокращением производства и занятости. С появлением таких технологий вредные выбросы уменьшатся без системы квотирования. Эффективный механизм квотирования и торговли квотами может создать ценовые стимулы для развития новых технологий, но с политической точки зрения этот процесс окажется слишком длительным. На мой взгляд, решить эту проблему будет очень непросто и недешево.

К сожалению, наиболее реалистичным представляется следующий сценарий: мир будет так или иначе уклоняться от проблемы глобального потепления до тех пор. пока ее опасность для экономики отдельных стран не станет еще более очевидной, например, пока не придется возводить плотины вокруг городов, чтобы спасти их от затопления, вызванного подъемом уровня моря. К слову сказать, голландцы веками успешно строили такие плотины, а вот венецианцы преуспели в этом отношении меньше. Иными словами, ликвидация последствий скорее получит поддержку политиков и населения, чем предотвращение причин. Правда, в этом есть свое преимущество: затраты на ликвидацию последствий лягут на плечи тех, кто будет пользоваться благами. Если же проблема глобального потепления окажется более серьезной, чем затопление (например, вызовет неблагоприятное изменение погоды), то такое решение окажется недостаточно эффективным.

Приведенный выше анализ позволяет сделать еще один печальный вывод: нам вряд ли удастся полностью прекратить традиционное использование нефти до того момента, пока она не закончится. Призыв президента Никсона к «энергетической независимости», прозвучавший в 1973 году, был рассчитан на публику, как и подобные заявления последующих президентов. Энергетическая независимость имеет смысл лишь в одном значении: это глобальное ценовое лидерство, основанное на значительных неразработанных запасах в недрах или избыточных нефтедобывающих мощностях вроде тех. что контролировала в свое время Комиссия по железным дорогам штата Техас. Сточки зрения национальной безопасности нефтяная независимость, которой обладали США до 1971 года, давно ушла в прошлое.