Эпоха Сталина: события и люди

В 1935 во время вручения Довженко ордена Ленина Сталин сказал: «За вами долг — украинский Чапаев». Режиссер обещал создать фильм о герое Гражданской войны Николае Щорсе, но увлекся созданием «Аэрограда». Шли годы. Сталин не забыл об обещании Довженко и пригласил его в Москву. Расспросив о творческих планах, Сталин обратился с такими словами: «А теперь я вам скажу, для чего вас вызвал. Когда я говорил вам в прошлый раз о Щорсе, я это сказал в плане совета. Я просто думал о том, что вы примерно будете делать на Украине. Ни мои советы, ни газетные статьи ни к чему вас не обязывают. Вы — человек свободный. Хотите делать «Щорса» — делайте, но если у вас имеются иные планы — делайте другое, не стесняйтесь. Я вызвал вас для того, чтобы вы это знали».

Когда Довженко приступил к написанию сценария фильма о «Щорсе», Сталин давал ему советы, чтобы убедительнее была показана борьба украинского народа против буржуазных националистов, за Советскую власть, чтобы был показан не просто украинский народ, а его национальные особенности, его юмор, песни и пляски. После просмотра фильма Сталин завез Довженко домой, и они долго гуляли по Москве вдвоем.

Осенью 1943 И.В. Сталин ознакомился со сценарием Довженко «Украина в огне». По свидетельству самого сценариста, Сталину вещь «не понравилась и он запретил ее для печати и для постановки». Сталин увидел основной недостаток киноповести «Украина в огне» в том, что она смазывает разбойничий характер войны германских фашистов против социалистического Советского Союза, их стремление уничтожить советский строй, поработить и истребить советский народ, что она, повесть, содержит националистические извращения в оценке Богдана Хмельницкого. К чести Довженко, он не высказывал злобы по отношению к И.В. Сталину.

ДУДКО Дмитрий Сергеевич (р. 1922), православный священник, русский духовный писатель.

Как я заметил, у нас в России подвергаются осуждению те, кто имеет государственное направление. Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Так осудили государственника Ивана Грозного, расширившего границы России, обвинив его в жестокости. Хотя стоило бы задуматься, мог ли молиться за всех казненных жестокий человек? Не есть ли здесь акт любви? Как это ни странно, за многие годы за Ивана Г розного подали голос только Сталин и в наше время — митрополит Иоанн Санкт-Петербургский. Так же осудили святого Иосифа Волоцко-го, победившего ересь жидовствующих и, может быть, надолго удержавшего духовный разброд России. Он тоже в глазах судей оказался жестоким, хотя был добрейшей души человек.

Теперь вот настало время реабилитировать Сталина. Впрочем, не его только, но само понятие государственности. Сегодня мы сами воочию можем увидеть, какое преступление есть безго-сударственность и какое благо — государственность! Как ни кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, безвестно, ни в какое сравнение не идет та гибель. Весь ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было бы такой разрухи.

Но это реабилитация, так сказать, с человеческой точки зрения, а мне предстоит — с духовной, поскольку я священник.

Начну сразу с вопроса. Что лучше: «деспотизм» сталинских времен или демократия нашего времени — сталинцы, скажите, — тот же деспотизм, подавление свободы, принижение личности.

Либерализм, демократия — значит, полные права, полная свобода всего и вся.

Нет, господа, перед жестокостью демократии бледнеет всякий деспотизм. Скажите, пожалуйста, когда было больше обездоленных, заключенных, пусть и не в тюрьмы, когда преступность и безнравственность имели такую свободу на улицах и на телевидении, в печати и без печати? Когда еще, в какие времена весь народ, за исключением немногих, сидел на голодном пайке? Когда и какие правители с таким цинизмом, как теперь, разрушали собственную экономику в угоду более сильному соседу?

Но как все это, что я говорю, сообразовать с христианскими понятиями, спросят у меня? Христианство, что ли, атеизмом поддерживается? Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду.

Но, видимо, не случайно философ Н.Бердяев говорил: атеизм — это дверь к Богу с черного хода, и мы сейчас видим, как многие атеисты стали по-настоящему верующими. Я никогда не забуду, как один высокопоставленный атеист-коммунист мне сказал, что хотя он и коммунист-атеист, но воспитан на православной традиции. Да, как ни покажется странным, но в русском атеизме-социализме есть и православная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей истории, которой не вычеркнуть. А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории, хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!