Эпоха великих открытий. I период: до середины XVI века

Для северного побережья Юкатана характерно наличие двойного берега, очень длинных и узких лагун, названных завоевателями сначала реками («рио»), например Рио-Лагартос, а затем болотами («пантано», «фангаль»). «Есть болото в Юкатане, достойное упоминания, – отметил Ланда, описывая водяных животных страны, – ибо оно имеет в длину 70 лиг [около 400 км] и всё солёное. Оно начинается возле острова Женщин [Мухерес, у северо-восточного берега полуострова] и находится очень близко от взморья… до окрестностей Кампече… Между морем и болотами идёт полоса земли на всём его протяжении…» На обширной низменной равнине каждый холм кажется горой. Ланда вряд ли бывал на юге Юкатана, и сведения о тамошних «горах» он получил, вероятно, от конкистадоров, пересекавших его у основания. Поэтому у Ланды сложилось мнение, что единая невысокая цепь простирается по полуострову «от одного угла до другого», начинаясь на западе южнее Чампотона и кончаясь на востоке близ залива Четумаль: «Эти горы делят Юкатан на две части: южная… безлюдна из-за недостатка воды… кроме дождевой; другая, северная, населена».

Ланда отметил важную особенность известной ему части Юкатана: полное отсутствие речной сети и обилие пресной воды благодаря широкому развитию подземных водотоков: «Природа создала в этой стране… своеобразие в реках и источниках… потоки, во всём мире… текущие по земле, [здесь]… струятся по… тайным руслам под ней. Как нам показали, почти весь берег полон родников пресной воды… и можно из них во многих местах собирать воду… когда при отливе побережье остаётся почти сухим. Эту область Бог снабдил провалами, которые индейцы называют сенотами, с очень приятной водой… [Они] – самая удивительная вещь в… стране; во всех частях её выходят очень хорошие родниковые воды, иные настолько глубоки, что в них погружается копьё… Все колодцы, и особенно близкие к морю, растут и уменьшаются каждый день в часы, когда прибывает и убывает море, что наиболее ясно указывает: они являются водами рек, текущих под землёй в море». Приведённые фразы представляют собой первую характеристику карстовых проявлений в географической литературе. В Европе аналогичные формы рельефа описал в начале XVII в. австрийский геолог Филипп Клювер.

Монах-доминиканец Гаспар Карвахаль, спутник Орельяны (отчёт которого не сохранился), составил главное и самое исчерпывающее описание плавания по Амазонке. По завершении строительства второй бригантины (24 апреля 1542 г.) испанцы продолжили плавание. «Нас несло невесть куда… и было нам неведомо ни то, где мы находимся, ни то, куда движемся, ни то, что с нами сбудется – станется». В конце мая Карвахаль отметил справа устье могучего притока – скорее всего, Журуа, а 3 июня слева – огромную Риу-Негру. «Она неслась с такой стремительностью и таким бешенством, что её воды текли в водах [Амазонки] струёй длиною свыше двадцати лиг [110 км], и ни та вода, ни другая не смешивались».

Бесконечное плавание, связанное с непосильным трудом, постоянные бои и стычки с индейцами, гибель спутников, голод, раны и болезни, превращали существование в ад. «Среди нас были люди, столь уставшие от [этой] жизни… до такой крайности дошедшие, что… не остановились бы перед тем, чтобы остаться с индейцами». 20 июня Карвахаль отметил «тяжёлые волны, с превеликой яростью вздымавшиеся выше, чем на море». Противоборство океанского прилива и речных вод сопровождалось ужасающим грохотом и порождало за один прилив до шести отвесных волн (поророку) высотой до 5 м, идущих против течения.

Примерно на полпути между устьями Мадейры и Тапажоса 24 июня на испанцев обрушился «дождь из стрел… бригантины наши походили на дикобразов». Карвахаль получил стрелу в бок, другая выбила глаз. Близ устья Шингу «рекоплаватели» потеряли из вида оба берега Амазонки и до океана двигались по межостровным протокам. В середине июля во время отлива оба судна очутились на суше. «Здесь хлебнули мы столько горя, сколько ни разу дотоле… нам не доводилось изведывать».

Итак, Карвахаль, историограф экспедиции Орельяны, должен быть признан наряду с ним открывателем среднего и нижнего течения Амазонки и её первоисследователем. Одновременно с руководителем он выполнил пионерное пересечение Южной Америки почти в самой широкой части материка; Карвахалю принадлежат начальные замечания о гигантской длине и огромной ширине реки, об устьях её колоссальных притоков, об океанских приливах, ощущаемых на очень большом удалении от устья, а также беглые указания об этнографических особенностях ряда индейских племён.