Эпоха великих реформ. Том 1

Так как сущность крепостной зависимости, рассуждал Комитет, состоит в праве суда и расправы, то удержание за помещиком полицейской и административной власти неминуемо приведет к тому, что крепостное право будет оставлено под другим именем и свобода будет дарована на одних словах. От такой перемены, по справедливому замечанию Комитета, могло произойти не улучшение, а ухудшение быта крестьян. При крепостном праве, говорит Комитет в подтверждение своей мысли, интересы помещика были в прямой зависимости от степени благосостояния его крестьян, а потому произвол владельцев значительно умерялся их собственною выгодой; при строгом же юридическом определении взаимных экономических отношений помещиков и крестьян и разъединении

их интересов ничто не будет обуздывать произвол землевладельцев. Притом соединение экономических отношений с служебными обязанностями всегда вредно и ведет к самому грубому самоуправству, перед которым должны побледнеть все воспоминания о крепостном праве. Такое положение уничтожит в народе всякое уважение к власти и может привести к глубокой и вечной ненависти между сословиями и совершенной дезорганизации общественного порядка.

Против такого «радикального» решения вопроса, предложенного Тверским комитетом, возражали с крайнею запальчивостью сторонники «постепенного» освобождения. С внешней стороны аргументация их была обставлена прилично и солидно: тут фигурировало и «общее благо», и опасность «делать скачки», и разрушить давнишние «патриархальные узы» и проч.[378] Но что опасение, высказанное большинством Комитета относительно возможности «ухудшения» быта крестьян при «постепенном»[379]

освобождении, было не гадательно или преувеличено, это лучше всего явствует из мнения одного из членов меньшинства, который с нескрываемым злорадством обнаруживает чаяния, возлагавшиеся на вотчинную полицию.

Известно, что предполагалось при регулировании обязательного труда, взамен личных отношений помещика к отдельным крестьянам, установить сношения непосредственно с крестьянской общиной[380]. Отстаивая это мнение, член меньшинства Веревкин весьма наглядно обрисовывает выгоды, получаемые помещиком: «С уничтожением крепостного права, – пишет он, – если я и лишусь незавидной возможности прибегать к угрозам телесного наказания, а вместо того получу право

требовать от целой общины исполнения того, что отдельные члены ее не исполнили добросовестно, и, в случае медленности исполнения моего требования, на счет этой же общины нанять свободных работников и потом, не разбирая виновных лиц, чтобы удовлетворить нанятых земледельцев, взыскивать деньги с целой общины, а при остановке в получении денег продать скот из общего стада по жребию или собственному усмотрению, то я уверен, что эта община несравненно строже будет поступать с неисправными своими членами, нежели теперь поступают помещики с неисправными крепостными»[381]

.

Для всех беспристрастных людей после этого откровенного объяснения стало ясно, что именно скрывалось под благозвучным проектом постепенного освобождения! Редакционной комиссии, имевшей целью, как писал председатель ее, «произвести реформу не паллиативно, а рационально, т. е. не в половину, а вполне и навсегда»[382], не трудно было решить, которое из двух приведенных мнений соответствовало благу России.

Одним из главных спорных пунктов, вокруг которого происходили самые ожесточенные схватки между сторонниками и противниками освобождения крестьян, был вопрос о крестьянской земле. В первый подготовительный период крестьянской реформы, когда правительство делало робкие шаги и шло, так сказать, ощупью[383], вопрос о земле стоял, как уже было замечено выше, крайне неудовлетворительно. О предоставлении крестьянам в собственность всей обрабатываемой ими земли не было и речи, напротив, вся она объявлялась собственностью дворянства, а крестьянам предоставлялось право бессрочного пользования. Но мало-помалу стало укореняться в либеральной части общества убеждение о невозможности рационального решения крестьянского вопроса без наделения крестьян землею. Когда и как произошла эта важная перемена в общественном сознании, трудно указать в точности и во всех подробностях. Тут влияли, бесспорно, одновременно многие причины, в числе которых литература – рукописная и печатная, внутренняя и заграничная – играла важную роль.