Эра магов 3

Френкерен спрятал пальцы в широкие рукава мантии и стал покачиваться, устремив взор на водную гладь фонтана. Даже подсветка в воде сияла фиолетовым и голубым, словно небо родного мира.

— Скоро вернусь, — бодро отозвалась Ниамару и покинула жреца.

Замки графов, как заметил Френкерен, были довольно безлюдны. Мало кто появлялся в их стенах, даже коллеги. Не каждый маг хотел терпеть рядом с собой прислугу, а кому-то она и вовсе не нужна.

В стенах черного замка кроме Ниамару Френкерен за три дня так никого и не встретил. Это не походило на нее прежнюю, магичка в прошлой жизни никогда не была затворницей.

Времена меняются, видимо.

Ниамару принесла на особом подносе, с небольшими выемками, два белых шарика, излучающих тепло. И деревянные соломинки с краю.

— Ецуп? — Френ удивленно вздернул брови. — Но как? Это блюдо тут не приготовить, чаку не растет на Ар-6!

Ниамару опустила веки, спрятав хитрые глаза под густыми ресницами, ее губы растянулись в самодовольной усмешке.

— У меня растет все!

Френкерен взял в руки такой знакомый шарик, блюдо, которое подают только на родине. Он не думал, что когда-то сможет отведать его снова. Признаться, граф его удивила. Действительно смогла!

Френкерен проткнул скорлупу и начал пить знакомый густой бульон, по консистенции напоминающий кисель, только совершенно на него не похожий. Это сок с плодов дерева чаку делал ецуп именно таким. Скорлупа также готовилась из его плодов. Очень распространенное блюдо в империи, но совершенно не встречающееся за пределами Ар-1.

— Ты в порядке? — заволновалась Ниамару?

— Все хорошо, это именно то, что я хотел. Замечательное угощение!

— Оставлю тебя ненадолго. Моисей и Ной составят тебе компанию.

Ниамару бесшумно ушла, а Френкерен заметил на скорлупе ецупа красные пятна.

Эмоции, чтоб их. Они все усложняют.

О каких Ноях и Моисеях говорила эта магичка?

Френкерен поднял голову к своду, увешанному жердями и всякими лесенками, и обнаружил там двоих попугаев. До этого птички спали, но теперь встрепенулись и с любопытством разглядывали гостя. Один из них имел светло-серый окрас, а на голове у него рос замечательный красный гребень, точь-в-точь как у Френа. Второй птиц переливался всеми цветами, но больше уходил в зеленые оттенки.

Птицы покинули насесты и зашумели крыльями, направляясь к бортику у фонтана.

— А кто из вас кто? — не понял маг. — Неуважительно было бы вас спутать.

К тому попугаю, что напомнил магу его самого, Френ протянул руку, но был беспристрастно схвачен за палец острым клювом.

— Да ты злой! Злая птичка!

Маг приложил к губам раненный палец, подул на него, позволив ране зарасти. И вернулся к своему ецупу. Птички не сводили с гостя голодного взгляда.

— Это мое! — возмутился маг, глотая любимый бульон. — Вам такое нельзя! Нечего на меня смотреть.

Пернатые злодеи уходить не собирались, и Френ в конце концов сдался и предложил им скорлупу ецупа. Тот птиц, что с красным гребнем, оказался особо настойчивым. Массивным черным клювом он вмиг раздробил белую оболочку, помогая четырьмя чешуйчатыми пальцами. Второй попугай не сильно отставал в поедании сладковатый корочки.

— А гладить вас можно, интересно?

Маг протянул руку и коснулся перламутрового оперения. Сопротивления не встретил, и чуть увереннее почесал попугая в основании шеи. Попугай зажмурился. Прямо как кот, только что не мурчал.

Птички оказались на удивление молчаливы, Френкерен не обратил бы на них внимания, если бы о них не предупредили, и они сами не прилетели. Ной и Моисей, быстро приняли гостя за своего и полезли к магу на плечи, цепляясь за ткань рукавов. Пару раз, тот, что с гребнем, вместо рукава, хватался за кожу под ним.

Настроение Френкерена с птицами на плечах стало куда лучше. Он поднялся на ноги и зашагал через зал, поглядывая на себя в зеркало. Не такой потрясающий жрец как прежде, перьев в гребне уже больше белых, чем красных, но зато на каждом плече по увесистой птице. Живые погоны. Внушающе!

Даже сквозь мантию маг чувствовал тепло пернатых. Они почему-то вдохновляли своим присутствием. Маг плавно двигался вокруг фонтана, стараясь не зацепить подолом горящие свечи, поглядывая в янтарные и золотистые глаза пернатых. Темно-серую кожу вокруг глаз перья не прикрывали, и вблизи пташки не казались такими пушистыми и мягкими.

Серый перелез на вытянутую руку, маг махнул рукой, и птиц расправил крылья, на мгновение почувствовав падение. Но когтей не разжал, по-прежнему держась за предплечье. Перламутровый попугай с недовольным рокотом перебрался к товарищу, распушив перья.

Они выясняли отношения и впервые подали голос. Они могли быть очень шумными, если нужно: от их пронзительного крика Френу заложило уши. Но все равно, с птицами было весело.

Френкерен вскоре вышел из гостиной. Птицы оттолкнулись от него лапами и вернулись на свои места, а маг направился в свою комнату.