Эра падающих звёзд

Кинулов бросил взгляд на Паркову (та чистила свой «Винторез»), встал, не торопясь, и шагнул к двери.

За Кинуловым, как за штатным водителем отделения, был закреплён автомобиль УАЗ. Машин пока ещё хватало, и запчастей для них, но с топливом ситуация становилась всё хуже и хуже.

Чем только не занимался Николай Кинулов в мирное время. Но в армии не служил – были у него справки о наличии плоскостопия и ещё чего-то такого, что даже произносить вслух стрёмно. Но теперешний его военком оказался человеком шибко принципиальным и посоветовал Витаминычу использовать справки более интимным и нетрадиционным образом, чем предоставлять их должностным лицам, имеющим не только расстроенные нервы, но и табельное оружие. Не помогла и жена плоскостопому инвалиду-нежильцу, которая прилеплена была к нему, как этикетка к бутылке, и имела высокопоставленную родню. Правда, она всё-таки повлияла на принимающих решения товарищей, и муженёк не отправился к чёрту на рога, а оказался в подчинении лейтенанта Рахматуллина, совсем недалеко от дома, в родном районе.

Всю жизнь Кинулов пытался найти собственную золотую жилу, чтобы сидеть на ней до глубокой старости – только не срасталось. Однако после тридцати стали приносить дивиденды навыки борьбы за лишний рубль. Связи, умение договариваться, чутьё на деньгу, способность расположить к себе и втюхать товар дураку постепенно увеличивали его капитал. От таксования и мелкого посредничества в торговле щебёнкой он дошёл до заключения договоров с производителями, от которых гарантированно имел неплохой барыш.

Например, он покупал ножи у китайского мелкого дельца, в кооперативе которого практически за плошку риса работали родственники из деревни. Ручка ножа делалась из отходов леса, сбраконьеренного в России, металл – из отходов линии переплавки вторичного сырья. Покупал нож за тридцать рублей, а отдавал магазинам хозяйственных товаров – за семьдесят. Те продавали эти одноразовые (если судить по качеству) ножи за сто рублей, и люди, которые имели несчастье их купить, впоследствии очень нелицеприятно отзывались о Китае в целом и его промышленности в частности, но никто не догадывался о существовании Витаминыча, чья жена умело штамповала сертификаты качества для разнообразной хозяйственной мелочи.

Тем не менее, Кинулов мог быть полезен. Иногда надо сделать нечто такое, что возбраняется законом, но благоприятно для общества. Во всяком случае, общество не теряет ничего существенного и не опускается ниже, потому что оно и так теряет и опускается при существующих законах и понятиях. Лучше всего такое дело поручить Витаминычу. В стремлении удержаться на собственном месте да угодить начальнику, он выполнит всякую грязную (с точки зрения несовершенного законодательства) работу. А подвешенный язык и животное чутьё позволяли ему без видимых усилий добывать нужную информацию.

Вслед за Кинуловым Ильяс отправил и Надю – получить на складе (он находился здесь же, в здании) сухпаи на двое суток для четырёх человек. Отнести их она должна была сразу в машину. Когда пришёл Кадушкин, Рахматуллин сообщил ему, что сейчас они едут в Ярково, и рассказал то немногое, что знал сам.

– Зачарченко, значит, убили? – Денис, собиравшийся присесть на стул, замер. – Жалко. Хороший мужик был. Хороший, – он сел. – А как? Застрелили?

– Не знаю. Выясним на месте.

Рахматуллин, как и Кадушкин, был знаком с убитым. Меньше месяца назад они ездили в деревню Пайвино, в четырёх вёрстах от Ярково. Там начисто потравили коровник голштино-фризской породы, обустроенный примерно полтора года назад. Четыреста голов за два дня. Английская отрава медленного действия, чтобы как можно больше животных полегло, пока люди почуют неладное. Захарченко тогда практически в одиночку нашёл отравителя: подонка из соседней деревни, где был свой коровник. Тот сделал это по заданию диверсантов, за деньги и оружие.

С участковыми ещё в мирное время была беда – мало их было и качество штата хромало, а с началом войны худо стало совсем. Те, что служили по месту жительства, просто боялись. Жившие в небольших посёлках смыкались со сбродом, уклоняющимся от мобилизации, разбойничающим и ворующим. А Захарченко… Его комиссовали из армии месяца три назад. Лучевая болезнь второй степени, ожог (голова и рука были обожжены вспышкой), один глаз практически не видел. Он напросился на эту работу. Ездил по району зачастую в одиночку – другие участковые выезжали даже на опрос, не говоря уже о более серьёзных следственных действиях, в составе группы из нескольких человек. Как говорится, искал смерти.