Эрагон

Наконец Эрагон умолк, он был сильно взволнован своим рассказом, словно заново переживая выпавшие на его долю события. Аджихад встал и принялся ходить по комнате, заложив руки за спину и странным отсутствующим взглядом скользя по книжным полкам. Потом он снова вернулся на прежнее место и сказал:

– Смерть Брома – ужасная потеря для нас. Он был моим лучшим другом и самым надежным союзником варденов. И не раз спасал нас благодаря своему мужеству и великой мудрости. Даже теперь, когда его нет с нами, он дал нам то, что обеспечит наши дальнейшие успехи: прислал тебя.

– Но чего, собственно, вы от меня ждете? – спросил Эрагон.

– В свое время я все тебе расскажу, – пообещал Аджихад. – А сейчас нам предстоят более неотложные дела. То, что ургалы вступили в союз с Империей, для нас чрезвычайно важно. Если Гальбаторикс сумеет создать из ургалов целую армию и направит ее против нас, то мы действительно окажемся в трудной ситуации и нам снова придется сражаться, чтобы уцелеть, хотя многие и чувствуют себя здесь, в Фартхен Дуре, в полной безопасности. То, что Всадник, пусть даже такой негодяй, как Гальбаторикс, решился заключить союз с ургалами, свидетельствует о том, что он окончательно утратил разум. Мне становится не по себе при мысли о том, что он мог пообещать им в уплату за поддержку. Хотя, конечно, ургалы – союзники очень ненадежные… Потом еще этот шейд… Ты можешь описать его?

Эрагон кивнул:

– Высокий, очень худой и бледный, прямо как смерть. Глаза красноватые, а волосы рыжие. Одет во все черное.

– А ты не заметил, какой у него меч? – От нетерпения Аджихад даже привстал. – Видел на нем зарубку, на самом клинке?

– Да, – сказал Эрагон, – видел, а ты откуда о ней знаешь?

– Это я ее оставил на память, когда пытался пронзить ему сердце, но мне это не удалось, – мрачно улыбнулся Аджихад. – Его зовут Дурза. Это один из самых злобных и хитрых наших врагов. Чудовище, каких мало. И превосходный слуга для такого мерзавца, как Гальбаторикс. Так ты говоришь, что убил его? Как это произошло?

События недавнего прошлого живо припомнились Эрагону.

– Муртаг всадил в него две стрелы. Первая попала ему в плечо, а вторая – между глаз, – сказал он.

– Именно этого я и опасался, – нахмурившись, покачал головой Аджихад. – Нет, вы его, к сожалению, не убили. Шейдов можно уничтожить, только воткнув клинок им в самое сердце. Все остальные раны для них ничто, шейды лишь исчезают на время, а потом появляются вновь – уже в ином месте и в ином обличье. В обличье духов. Я полагаю, что как-то они от этого, конечно, страдают, но тем не менее уверяю тебя: Дурза вполне справится со своими «смертельными» ранениями и станет еще сильнее, чем прежде.

Аджихад умолк, и Эрагону показалось, что над ними нависла тяжелая грозовая туча.

– Ты и сам, Эрагон, загадка для всех, – снова заговорил Аджихад. – И никто из нас не знает, где искать разгадку. Всем известно, чего хотят вардены, или ургалы, или даже сам Гальбаторикс. Но никому не известно, чего хочешь ты. Именно это и делает тебя опасным. Особенно для Гальбаторикса. Он боится тебя, поскольку не представляет, как ты можешь поступить уже в следующий момент.

– Вардены тоже меня боятся? – спросил Эрагон, стараясь держать себя в руках.

– Нет, – сказал Аджихад. – Мы на тебя надеемся. Но если наши надежды не оправдаются, тогда, конечно, и мы станем тебя бояться. (Эрагон опустил глаза.) – Ты должен понимать, – продолжал Аджихад, – что оказался в очень непростом положении. Многие хотели бы, чтоб ты служил именно их интересам и ничьим другим. И едва ты вступил в пределы Фартхен Дура, они начали за тебя бороться, используя всю свою власть и влияние.

– И ты тоже?

Аджихад засмеялся, но глаза его по-прежнему смотрели настороженно:

– И я тоже. Некоторые вещи тебе, пожалуй, следовало бы узнать прямо сейчас. Во-первых, знаешь ли ты, каким образом яйцо Сапфиры оказалось в горах Спайна? Бром тебе что-нибудь об этом рассказывал? Знаешь, что происходило с яйцом после того, как он доставил его сюда?

– Нет, – ответил Эрагон, бросив взгляд на Сапфиру.

Она моргнула и показала ему кончик языка.

Аджихад суеверно постучал по деревянной столешнице, прежде чем начать.

– Когда Бром впервые доставил яйцо к варденам, всем очень хотелось узнать, какая его ждет судьба. Мы ведь думали, что все драконы уже истреблены. А гномов беспокоило только одно: как сделать будущего Всадника своим союзником. Правда, некоторые из них были против того, чтобы этот Всадник вообще появился на свет. А вот эльфы и вардены прямо-таки мечтали об этом. Причина проста: Всадники всегда были либо людьми, либо эльфами, и большинство так или иначе находилось с эльфами в родстве. Но никогда никто из гномов Всадником не был.