Эрагон

Теперь их отделяла от Теринсфорда только река Анора, через которую был перекинут прочный широкий мост. У моста дорогу им преградил какой-то грязный и неприятно вкрадчивый тип, вылезший из-под куста. Из-под слишком короткой рубахи торчало его грязное пузо, нависавшее над продетой в штаны веревкой. Приоткрытые губы потрескались, во рту виднелись гнилые зубы, похожие на разрушенные надгробия.

– Тут стоять воспрещается! – заявил он. – Это мой мост. Придется вам раскошелиться, чтобы я разрешил по нему пройти.

– Сколько? – покорно осведомился Бром, вытаскивая кошелек.

Физиономия сторожа прояснилась.

– Пять крон, – сказал он, широко улыбаясь.

Эрагон, страшно возмущенный такой наглостью, начал было спорить, но Бром одним взглядом заставил его умолкнуть и без единого слова сунул в руку сторожа монеты, которые тот бережно опустил в висевший на поясе кошель.

– Вот и спасибочки! – кривляясь, протянул он и дал им пройти.

Но, сделав лишь первый шаг, Бром споткнулся и чуть не упал, ухватившись за плечо сторожа.

– Ну, ты! Под ноги-то смотри! – сердито огрызнулся тот, стряхивая с плеча руку Брома.

– Извини, – кротко промолвил Бром и пошел дальше.

– Ты почему ему ни слова не возразил? – негодующе воскликнул Эрагон, стоило им отойти от сторожа на несколько шагов. – Ведь он же тебя как липку ободрал! Хотя он наверняка никакой не хозяин моста! Да мы бы легко и так прорвались!

– Возможно, – согласился Бром.

– Так чего ж было ему платить?

– А того, что не стоит спорить с каждым дураком. Куда проще позволить дуракам поступать как им хочется, а самим гнуть свою линию, потому что скоро они о тебе и думать забудут. Смотри-ка. – И Бром разжал ладонь: на ней сверкнули монеты.

– Ты срезал его кошель! – не веря собственным глазам, воскликнул Эрагон.

Бром подмигнул ему и сунул денежки в карман.

– И монет там было на удивление много! Нечего было этому ослу хранить все деньги в одном месте! – И тут у них из-за спины донесся горестный и злобный вопль. – Ага, – воскликнул Бром, – видно, наш знакомец наконец-то заметил пропажу! Кстати, если покажется, что за нами кто-то следит, сразу дай мне знать. – Он крепко взял Эрагона за плечо, и они быстро пошли, петляя между домами и стараясь избегать людных мест. Наконец почти на самой окраине Теринсфорда Бром спросил у какого-то попавшегося им навстречу мальчишки, где можно купить лошадей, и тот, растерянно на них посмотрев, указал на большой сарай, стоявший невдалеке. Бром поблагодарил мальчика и дал ему монетку.

Широкая двустворчатая дверь сарая была распахнута настежь, внутри виднелись два ряда стойл. У дальней стены, на которой висели седла, упряжь и прочее снаряжение, широкоплечий мужчина чистил отличного белого жеребца. Завидев вошедших, он махнул им рукой, приглашая войти.

Подойдя поближе, Бром воскликнул, любуясь жеребцом:

– Ах, какой красавец!

– Это Сноуфайр. А меня зовут Хаберт. – И конюх протянул им по очереди свою крепкую загрубелую ладонь. Затем последовала вежливая пауза: Хаберт явно ждал, что гости также назовут свои имена. Поскольку этого не последовало, он спросил: – Чем могу служить?

– Нам нужны две лошади, – сказал Бром, – и полное снаряжение для обеих. Лошадки должны быть быстроногими и выносливыми: нам придется немало путешествовать.

Хаберт подумал и сказал:

– Таких, как Сноуфайр, у меня, правда, больше нет, но те, что есть, тоже не из дешевых. – Жеребец беспокойно переступал с ноги на ногу, и конюх успокоил его, ласково погладив по шее.

– Цена для нас значения не имеет. Я куплю самых лучших коней, какие у тебя есть, – заявил Бром.

Хаберт молча кивнул, привязал жеребца и принялся отбирать седла и прочее снаряжение. Потом пошел к стойлам и вскоре привел двух лошадок. Одна была гнедая, вторая чалая. Гнедой конь упирался, не желая слушаться.

– Он у нас немного с норовом, но если у наездника рука твердая, то неприятностей с ним не будет, – заверил их Хаберт, вручая повод Брому.

Бром дал коню обнюхать свою ладонь, и тот охотно подставил шею, чтоб его погладили.

– Хорошо, этого мы возьмем, – сказал Бром и посмотрел на чалого коня. – А в чалом я что-то не уверен.

– Он очень даже быстрый.

– М-м-м-да?.. А сколько ты хочешь за белого жеребца?

Хаберт любовно оглядел Сноуфайра.

– А его я и продавать-то не собирался. Это у меня самый лучший. Я его специально растил, чтобы производителем сделать.

– Ну все-таки. Вдруг ты захочешь с ним расстаться, во что мне бы тогда это обошлось? – гнул свою линию Бром.

Эрагон попробовал тоже погладить гнедого, но конь испуганно от него шарахнулся. Эрагон что-то ласково прошептал, пытаясь успокоить животное, и страшно удивился, почувствовав, что между ним и конем возникла мысленная связь, как с Сапфирой. Хотя связь эта и не была такой же четкой и ясной, он все же смог кое-что объяснить жеребцу и осторожно внушить, что не желает ему ничего плохого и они теперь друзья. Конь успокоился, внимательно глядя на Эрагона влажными карими глазами.

Хаберт немыслимо взвинтил цену на белого жеребца.