Эрагон.Брисингр

- Не унывай! - сказал Роран. – Тебе не стоит волноваться об этом. Гальбаторикс, Муртаг, раззаки, или даже один из солдат Империи могут убить нас в любой момент. Мудрый человек проигнорировал бы будущее, и напитки, и пьянки, в то время как у него все еще есть возможность насладиться этим миром.

- Я знаю, что отец сказал бы нам на это.

- И он дал бы нам хорошего пинка своим ботинком.

Они оба засмеялись, а потом тишина, которая так часто заполняла паузы в их разговоре, возникла снова. Молчание, рожденное усталостью обоих и дружественными отношениями, или возможно наоборот – множеством различий, которые судьба создала между теми, чьи жизни прежде различались лишь единственной мелодией.

«Вы должны лечь спать, - сказал Сапфира Эрагону и Рорану. - Уже поздно, мы должны завтра рано встать».

Эрагон всматривался в черный свод неба, рассчитывая время по далеким вращающимся звездам. Ночь оказалась темнее, чем он ожидал.

- Мне нужен совет, - сказал он. - Мне жаль, что у нас нет нескольких дней, чтобы отдохнуть прежде, чем мы штурмуем Хелгринд. Сражение на Пылающих Равнинах истощило силу Сапфиры и мою собственную, и мы полностью не выздоровели. Энергии, которую я передал в пояс Белотха Мудрого за прошлые два вечера, слишком мало. Моё тело все еще болит, и у меня больше ран, чем я могу пересчитать. Смотри...

Ослабляя петли на застежке манжета левого рукава рубашки, он подвернул мягкую лэмарае — ткань сделанную эльфами, сотворенную при поперечном переплетении шерсти и нитей крапивы – и показал прогорклую желтую полосу на предплечье, где его щит был расплющен в пюре.

- Ха! - сказал Роран. - Ты называешь этот крошечный синяк Раной? Я повредился хуже, когда ударил палец ноги этим утром. Сейчас я покажу тебе ушиб, которым человек может гордиться! - Он расшнуровал свой левый ботинок, снял его и закатал брючину на ноге, чтобы показать черную полосу, столь же широкую как большой палец Эрагона, что проходила вдоль мышц его бедра. - Я поймал рукоятку копья, когда солдат обернулся.

- Внушительно, но у меня есть лучше, – снимая свои туники, Эрагон дернул рубашку, высвободив ее из брюк, и повернулся, чтобы Роран мог увидеть большое пятно на ребрах и такое же бесцветное пятно на животе.

- Стрелы, - объяснил Эрагон. Тогда он развернул свое правое предплечье и показал рану, которая была такой же, как на его другой руке, след, оставшийся после меча.

Теперь Роран обнажил коллекцию беспорядочных сине-зеленых пятен, каждое размером с золотую монету, они шли от его подмышки до позвоночника, – результат падения на скалы в рельефной броне.

Эрагон осмотрел повреждения, затем, посмеиваясь, сказал:

- Да это просто булавочные уколы! Ты потерялся и столкнулся с кустом роз? У меня есть такой шрам, который заставит тебя почувствовать позор.

Он снял оба ботинка, затем встал и спустил брюки так, чтобы его единственной одеждой были рубашка и шерстяные трусы.

- Вершина того, на что ты способен, - сказал он и указал на внутреннюю часть своих бедер. Буйная комбинация цветов пятнала его кожу, как будто Эрагон был экзотическими фруктами, которые созревали на неравных участках, от яблочно-зеленого цвета до разлагающегося фиолетового.

- Ох! - сказал Роран. - Что случилось?

- Я спрыгнул с Сапфиры, когда мы боролись с Муртагом и Торном в воздухе. Я ранил Торна. Сапфире удалось нырнуть подо мной и поймать прежде, чем я разбился, но я приземлился на ее спину не так удачно, как хотелось бы.

Роран вздрогнул.

- Значит это полностью... - он умолк и сделал неопределенный жест вверх.

- К сожалению.

- Должен заметить, это - замечательный ушиб. Ты должен гордиться им; это - настоящий подвиг, быть раненным таким образом, и ты сделал это таким... необычным... местом.

- Я рад, что ты оценил.

- Хорошо, - сказал Роран, - у тебя может быть самый большой ушиб, но раззак наградил меня такой раной, которую с твоей нельзя и сравнивать, разумеется, после подарка драконов, поскольку они удалили шрам с твоей спины.

Говоря это, Роран снял с себя рубашку и подошел к пульсирующему свету углей.

Глаза Эрагон расширились прежде, чем он овладел собой и скрыл шок нейтральным выражением лица. Он ругал себя за то, что слишком остро среагировал, думая, не может быть все так плохо, но чем дольше он изучал Рорана тем более встревоженным становился.

Длинный, сморщившийся шрам, красный и глянцевый, тянулся вокруг правого плеча Рорана, начинаясь от ключицы и заканчиваясь только на середине руки. Было очевидно, что раззак разорвал часть мышц таким образом, что два конца были не в состоянии срастись вместе, – неприглядная выпуклость искажала кожу ниже шрама, где бугрились поврежденные мышечные волокна. Дальше кожа прогибалась внутрь, формируя разрез в полдюйма глубиной.

- Роран! Ты должен был показать это мне несколько дней назад. Я понятия не имел, что раззак причинил тебе такую боль, это так ужасно... Движение рукой вызывает какие-нибудь трудности?