Эрагон. Возвращение

— А самому тебе разве ничего иного в голову не приходит? — Оромис только вздохнул, когда Эрагон энергично помотал головой. — Вот с новичками всегда так, особенно с людьми; мозг свой они тренируют в самую последнюю очередь, да и внимания на него обращают куда меньше, чем на свои мышцы. Спроси их об искусстве фехтования, и они перечислят тебе все удары, нанесённые во время поединка, состоявшегося месяц назад, но попроси их решить какую-нибудь иную задачку или ясно сформулировать свою мысль, и они… Вот сейчас, например, я был бы счастлив получить в ответ нечто большее, чем твой ничего не выражающий взгляд. Ты все ещё совсем новичок в мире грамари — так в действительности следует называть магию, — но ты должен начинать учитывать возможности куда более полного её применения.

— Но как?

— Представь себе на минутку, что ты Гальбаторикс и у тебя под началом все его громадные воинские ресурсы. Вардены уничтожили целую армию посланных тобой ургалов с помощью твоего главного врага — молодого Всадника и его дракона, который, как тебе известно, учился какое-то время у Брома, весьма опасного соперника, которого тебе так и не удалось победить. Тебе также известно, что силы противника сосредоточены сейчас в Сурде для возможного вторжения на твою территорию. При подобных условиях каков самый простой способ решения данной проблемы? Если, конечно, отринуть крайний вариант — верхом на драконе самому ринуться в бой?

Эрагон возил ложкой в почти остывшем рагу, обдумывая решение задачи.

— Мне кажется, — медленно начал он, — самое простое — это обучить военному делу специальный отряд магов. Им даже не нужно быть особенно могущественными, но они должны непременно принести мне клятву верности на древнем языке. Затем я бы приказал им проникнуть в Сурду и постараться там как бы раствориться, смешавшись с местным населением, и саботировать любые усилия варденов. Чуть позже я бы отдал им приказ отравить колодцы и убить Насуаду, короля Оррина и некоторых других ключевых руководителей повстанцев.

— И почему же Гальбаторикс до сих пор этого не сделал?

— Потому что до сих пор Сурда не представляла для него почти никакого интереса — ведь вардены в течение нескольких десятилетий жили в Фартхен Дуре, где у них была возможность изучить мысли каждого вновь прибывшего и определить, не двойную ли цель он преследует. А в Сурде они такой проверки осуществлять уже не могут — слишком это большая страна и слишком много в ней живёт людей.

— Пожалуй, я готов с тобой согласиться, — кивнул Оромис. — Если Гальбаторикс не решится сам покинуть своё логово в Урубаене, то самая большая опасность, с которой тебе, видимо, придётся столкнуться во время варденской войны, — это участие в ней его магов и колдунов. Ты знаешь не хуже меня, как трудно обороняться от магии, особенно если твой противник поклялся на языке древних любой ценой убить тебя. Он уже не станет завоёвывать твою душу и разум, а просто произнесёт заклинание, которое тебя уничтожит, даже если перед этим в течение нескольких мгновений у тебя ещё будет возможность оказать ему сопротивление. Но ты не сможешь даже почувствовать присутствия твоего убийцы, если не будешь знать, кто он и где находится.

— Значит, не всегда так уж обязательно управлять мыслями своего врага?

— Порой — да. Но подобного риска лучше избежать. — Оромис помолчал, проглотил несколько ложек рагу и спросил: — Скажи, как в столь сложной ситуации ты бы стал защищаться от неведомых врагов, способных уничтожить любые меры предосторожности и убить одним лишь словом, брошенным как бы невзначай?

— Я пока не знаю, как сделать это… — Эрагон умолк, не решаясь высказать своё предположение, потом улыбнулся и сказал: — Но, мне кажется, если я буду знать, что думают ВСЕ люди вокруг меня, то смогу почувствовать и мысли того, кто желает мне зла.

— Это и есть ответ на твой самый первый вопрос, — сказал Оромис. — Медитация приучает мозг искать и использовать даже мельчайшие недостатки в восприятии твоих врагов.

— Но ведь любой маг сразу поймёт, что я проник в его мысли!

— О да! Но большая часть людей даже не догадается об этом. А что касается магов, то они поймут, и будут бояться, и будут всячески защищать свои мысли, и ты благодаря их страху сразу же узнаешь, кто они и где они.

— Но разве это не опасно, оставлять своё сознание открытым? Ведь если в твои мысли вторгнется враг, он может совершенно ошеломить тебя, а то и подчинить себе.

— Это все же менее опасно, чем быть слепым по отношению к окружающему миру.

Эрагон кивнул и глубоко задумался, время от времени ударяя ложкой о край своей миски. Потом вдруг сказал:

— Нет, все-таки это неправильно!

— Вот как? Объясни, почему.