Эрагон. Возвращение

Он явно повзрослел. Да, лицо выглядело более мужественно: глаза смотрели устало, все черты стали более резкими, щеки провалились, отчего он стал немного похож на хищного ястреба. Он не был эльфом, однако теперь уже не мог бы с уверенностью сказать, что он — человек. Откинув назад волосы, он осмотрел свои уши, и они показались ему несколько более заостренными в своей верхней части — еще одно свидетельство того, как сильно изменила его тесная духовная связь с Сапфирой. Он даже потрогал себя за ухо: очертания его показались ему незнакомыми.

Подобные перемены в собственном облике наполнили душу Эрагона смятением. Хоть он и знал, что это непременно случится — и до некоторой степени даже приветствовал подобные перемены, ибо они подтверждали то, что он действительно становится Всадником, — но все равно это оказалось для него неожиданностью. «Интересно, — думал он, — что же будет со мной дальше?» А ведь и его, так сказать, человеческое взросление было в самом разгаре; и с этой стороны его ожидало еще немало нераскрытых тайн и сложностей. «Когда же я наконец узнаю, кто я такой?»

Он приложил лезвие бритвы к щеке и провел им по коже, как это делал когда-то Гэрроу. Волоски срезались легко, но очень неровно, и он, изменив угол наклона бритвы, попробовал еще — уже с несколько большим успехом.

Добравшись до подбородка, он нечаянно выронил бритву и сильно порезался — от угла рта почти до шеи. Охнув, Эрагон прижал рукой рану, из которой уже бежала струйка крови, и, шипя от боли, сквозь зубы пробормотал: «Вайзе хайль!» Боль сразу утихла, а магия соединила края пореза, однако сердце его все еще бешено колотилось от испытанного потрясения.

«Эрагон!» — встревоженно окликнула его Сапфира, пытаясь протиснуться в узкий проход и раздувая ноздри от запаха крови.

«Да жив я!» — заверил он ее.

Она посмотрела на окрашенную кровью воду и сказала: «Что ж ты так неосторожно! Лучше уж оставаться косматым, как олень во время линьки, чем отрезать себе голову во имя дурацкой красоты!»

«Вообще-то, я с тобой согласен, — ответил Эрагон. — Но ты не волнуйся, я скоро научусь бриться».

Сапфира что-то проворчала и неохотно удалилась.

Эрагон сел, сердито глядя на бритву. Потом пробормотал: «Ладно, оставим это». Собравшись с мыслями, он перетряхнул весь свой запас слов древнего языка, выбрал нужные и составил с их помощью заклинание. И, стоило его произнести, как со щек посыпался какой-то темный порошок — это щетина превращалась в пыль, оставляя щеки и подбородок совершенно гладкими.

Весьма довольный собой, Эрагон оседлал Сапфиру, и они полетели к утесам Тельнаира. На пороге дома их уже ждали Оромис и Глаэдр.

Оромис осмотрел седло Сапфиры, пощупал каждый ремень, особое внимание уделяя швам и застежкам, и вынес свой приговор: работа сделана вполне прилично, особенно если учесть условия ее выполнения.

— У Брома всегда были умелые руки. Пользуйся этим седлом, когда тебе нужно будет путешествовать с большой скоростью. А вот когда можно не спешить и позволить себе некоторые удобства… — Оромис зашел в дом и вынес оттуда высокое роскошное седло, которым явно давно не пользовались; седло украшали какие-то символы, вышитые золотом по краю сиденья и вдоль широких стремян. — Можешь брать вот это. Оно сделано на острове Врёнгард и прямо-таки насквозь пропитано магическими чарами, так что, в случае чего, оно тебя не подведет.

Эрагон принял седло из рук Оромиса и даже пошатнулся: оно оказалось неожиданно тяжелым. В целом оно весьма походило на седло, сделанное Бромом: несколько ремней с застежками для закрепления ног, глубокое удобное сиденье, сделанное так, что можно запросто летать часами, как сидя, так и почти лежа. Кроме того, крепежные ремни на шее дракона были снабжены петлями и узлами, благодаря которым эти ремни можно было ослабить или, наоборот, подтянуть. Несколько широких завязок у луки седла привлекли внимание Эрагона, и он спросил у Оромиса, для чего они.

Ответил ему Глаэдр:

«А этими ремешками ты будешь закреплять запястья и плечи, чтобы не разбиться насмерть, когда Сапфира будет переворачиваться в воздухе, совершая какой-нибудь сложный маневр».

А Оромис сказал, глядя на Сапфиру:

— Сегодня ты, Сапфира, отправишься с Глаэдром, а мы с Эрагоном будем работать здесь.

«Как тебе будет угодно», — мысленно ответила она, трепеща от нетерпения.

Глаэдр тут же легко оторвал от земли свое огромное тело и взмыл в небеса, направляясь на север. Сапфира следовала за ним по пятам.

Впрочем, Оромис не дал Эрагону долго смотреть ей вслед. Приведя его на небольшую, хорошо утрамбованную площадку под раскидистой ивой, он встал напротив и сказал:

— То, что я тебе сейчас покажу, называется Римгар, или «танец змеи и журавля». Эти упражнения мы специально разработали для подготовки наших воинов к бою, хотя сейчас эльфы пользуются ими просто для поддержки здоровья и боевой готовности. Римгар состоит из четырех ступеней, и каждая последующая значительно труднее предыдущей. Мы начнем, естественно, с первой.