Эрагон. Возвращение

– Место ей нужно! – взорвался Морн и махнул рукой в сторону той стены, что тянулась за стойкой: вдоль нее выстроились в ряд дубовые бочонки. – Вот! Двенадцать бочонков чистейшего зимнего эля я уже в солому упаковал. Я его целых пять месяцев при наилучшей температуре хранил. Это последняя партия, сваренная покойным Квимби! И что мне прикажете с ней делать? А как с большими бочками быть? Если я их оставлю, так эти солдаты их за неделю прикончат, а то и просто проткнут да и выльют все на землю червям на радость. Господи! – Морн сел и схватился руками за голову. – Двенадцать лет работы! С тех пор, как умер мой отец, я старался содержать таверну не хуже, чем он. А вы с Эрагоном на нас такую беду навлекли! Это ж… – Он умолк, задохнувшись, и вытер вспотевшее лицо рукавом.

– Ну ладно, хватит, – сказала Тара и, обняв Морна за плечи, ткнула пальцем Рорану в грудь. – Кто тебя просил тревожить Карвахолл своими выдумками, а? Если мы отсюда уйдем, кто нас с мужем кормить станет? Чем он себе на жизнь заработать сможет? Он же не ремесленник, как Хорст или Гедрик. Да и землю он возделывать не умеет. А если из Карвахолла все уйдут, мы же с голоду тут помрем! Или там голодать будем, куда ты всех уйти подбиваешь. За что ты нас разорил?

Роран долго смотрел в ее красное сердитое лицо, в измученное, несчастное лицо Морна, потом резко повернулся и молча вышел за дверь, но на пороге остановился и тихо сказал:

– Я всегда считал вас своими друзьями. И мне бы очень не хотелось увидеть вас среди тех, кого непременно убьют слуги Империи, когда заявятся сюда. – С этими словами Роран вышел на улицу, поплотнее запахнул куртку и быстро пошел прочь от таверны, терзаемый мрачными мыслями.

Подойдя к дому Фиска, он остановился у колодца, чтобы напиться, и к нему подошла Биргит, увидев, как он мучается с воротом и ведром одной рукой. Она сама вытащила ведро и, не говоря ни слова, дала ему напиться. Вода была ледяная. Роран с наслаждением сделал большой глоток и сказал:

– Я очень рад, что ты идешь! – Он передал ей ведро.

Биргит внимательно на него посмотрела.

– А я хорошо знаю ту силу, Роран, которая гонит тебя на поиски раззаков; ведь она и меня гонит в ту же сторону. И уж как только мы их найдем, я и с тебя спрошу за смерть Квимби, не забывай об этом! – И Биргит бросила ведро в колодец, даже не подумав придержать ворот. Цепь разматывалась с жутким лязганьем, пока снизу не донесся глухой всплеск. Но Биргит его уже не слышала.

Роран улыбнулся, глядя ей вслед. Он был скорее доволен, чем огорчен ее словами, понимая: что бы ни случилось с ними в пути, Биргит все равно будет помогать ему охотиться на раззаков. Хотя после окончания охоты – если эта «охота» закончится для них благополучно – ему, разумеется, придется отвечать перед нею. Или убить ее. Иного способа решить эту проблему он пока не видел.

К вечеру Хорст, Балдор и Олбрих вернулись домой, неся два свертка из промасленных тряпок.

– И это все? – спросила Илейн.

Хорст коротко кивнул, положил свертки на кухонный стол и, развернув тряпку, показал им четыре молота, трое щипцов, струбцину, небольшие мехи и трехфунтовую наковальню.

Когда они впятером сели ужинать, Олбрих и Балдор стали рассказывать, кого видели за сборами. Роран внимательно слушал, пытаясь понять, кто кому сможет одолжить ослов, кто вообще не намерен отправляться в путь и кому понадобится помощь, чтобы собраться.

– Самая большая проблема, – сказал Балдор, – это еда. На себе много не унесешь, а охотой в Спайне на две-три сотни человек еды так просто не добудешь.

– Хм-м… – Хорст, набив рот бобами, погрозил Балдору пальцем, призывая помолчать, поспешно проглотил и сказал: – Нет, охотой нам, конечно, не прокормиться. Придется, видно, овец с собой прихватить. Если всех наших коз и овец соединить в одну отару, то нам еды на месяц хватит, а то и больше.

– А волки? – коротко спросил Роран.

– Насчет волков я не слишком беспокоюсь, меня куда больше тревожит то, что овечки наши по лесу разбредутся, – возразил Хорст. – Как их на ходу-то пасти – вот задача!

Весь следующий день Роран помогал людям собираться – кому чем мог, – стараясь по большей части помалкивать. Лишь поздней ночью он, наконец, добрался до постели, совершенно измученный, но полный надежд.

Но первые лучи рассвета разбудили его, наполнив ощущением того, что ожиданию скоро придет конец. Роран встал, на цыпочках спустился вниз и вышел на крыльцо. Перед ним высились туманные горы, окутанные утренней тишиной. Дыхание в холодном воздухе превращалось в маленькие облачка, но сам Роран холода не чувствовал: сердце его сильно билось от возбуждения и неясных предчувствий.

Позавтракали молча. Затем Хорст подвел к крыльцу лошадей, и Роран принялся помогать Олбриху и Балдору нагружать на них сумки и узлы. Закидывая на спину собственный заплечный мешок, он зашипел от боли в раненом плече, но мешок не сбросил.

Хорст закрыл дверь дома, помедлил минутку, держа пальцы на стальной ручке двери, потом взял Илейн за руку и сказал:

– Идем!