Эрагон. Возвращение

Эти магические знания столь могущественны и опасны, что ими никогда прежде не делились с Всадниками-новичками вроде тебя, однако нынешние обстоятельства требуют, чтобы я раскрыл их тебе, и я очень надеюсь, что ты не станешь использовать их во зло. – И Оромис, подняв правую руку и так изогнув кисть, что она стала напоминать кривой коготь, провозгласил: – Адурна!

Эрагон увидел, как из ручья, протекавшего возле дома, поднялся водяной шар, проплыл по воздуху и остановился точно в сгибе правой руки эльфа.

Ручей был тенистый, с глинистым дном и коричневатой водой, но этот водяной шар весь просвечивал насквозь, как стекло, и внутри него в совершенно прозрачной воде крутились крошечные комочки земли, клочки мха и прочий мусор.

По-прежнему глядя куда-то за горизонт, Оромис сказал:

– Лови! – И направил шар через плечо прямо на Эрагона.

Эрагон попытался схватить шар, но как только он его коснулся, вода, утратив сдерживавшую ее силу, плеснулась прямо ему на грудь.

– Ловить нужно с помощью магии, – спокойно заметил Оромис и снова воскликнул: – Адурна! – И снова над поверхностью ручья возник водяной шарик и подлетел к нему, точно обученный ястреб к своему хозяину.

На этот раз Оромис кинул Эрагону шар без предупреждения, но тот был уже готов и успел сказать:

– Рейза дю адурна! – И шар, замедлив полет, остановился в волоске от его ладони.

– Не слишком удачный подбор слов, – сказал Оромис, – но тем не менее вполне действенный.

Эрагон улыбнулся и прошептал:

– Триста!

Шар изменил направление и помчался прямо к серебряной голове Оромиса. Однако же не приземлился там, где рассчитывал Эрагон, а пролетел мимо эльфа, развернулся и еще быстрее полетел назад, прямо на Эрагона.

Водяной шар оказался странно твердым и тяжелым, как полированный мрамор, когда с глухим стуком врезался в голову Эрагона. Оглушенный этим ударом, он растянулся на земле, изумленно хлопая глазами. Перед глазами у него мелькали яркие вспышки.

– Да-да, – сказал Оромис. – Гораздо лучше использовать слово «летта» или слово «кодтхр». – Он повернулся и удивленно посмотрел на Эрагона. – Что это ты разлегся? Вставай. Мы не можем весь день валяться на траве.

– Да, учитель, – простонал Эрагон, вставая.

Затем Оромис заставил его проделать с водяным шаром несколько различных манипуляций: придать ему форму сложного узла, изменить цвет поглощаемого или отражаемого им света, заморозить до различных степеней твердости. Все это оказалось не таким уж трудным, однако Оромис задавал ему все новые и новые задания, и в итоге исходный интерес Эрагона к магии несколько померк, сменившись нетерпением. Он старательно выполнял все, что велел ему эльф, но не видел в этих бесконечных упражнениях никакого смысла. Ему казалось, что Оромис избегает тех заклинаний, которые могут потребовать от него дополнительных сил.

«Я ведь уже продемонстрировал свои умения и неумения, – думал Эрагон, – зачем же он так упорно заставляет меня повторять столь элементарные вещи?»

– Учитель, – не выдержал он, – я же все это знаю! Разве мы не можем двигаться дальше?

Оромис окаменел; на шее напряглись жилы, плечи застыли, но грудь его тяжело вздымалась.

– Неужели ты никогда не научишься уважительному обращению с другими, Эрагон-водхр? – промолвил он, явно с трудом сдерживаясь. – Ну, хорошо. – И он обронил какие-то четыре слова древнего языка, но произнес их так тихо, что Эрагон не сумел уловить их значения.

И охнул, почувствовав, что обе его ноги точно схватил кто-то очень сильный, сдавил и теперь выворачивает кости из суставов. Он не мог сделать ни шагу, хотя верхняя часть ног и все тело были совершенно свободны. Он словно по колено увяз в густом растворе для кладки кирпичей.

– Освободись сам, – велел ему Оромис.

Это был уже вызов. Эрагону еще не приходилось отводить чужие заклятия, и он задумался. Можно ослабить невидимые путы двумя способами, размышлял он, но лучше, конечно, было бы знать, как именно Оромису удалось его обездвижить: воздействовал ли он непосредственно на его тело или же воспользовался каким-то внешним источником силы. Если последнее, то можно направить эту силу в обратном направлении и обезвредить влияние Оромиса. Или все же лучше использовать одно из более сложных заклинаний, в которых Эрагон пока не был особенно силен, и попытаться заблокировать воздействие Оромиса? Однако подобная тактика скорее всего приведет к прямому соревнованию в силе. А впрочем, должно же это когда-нибудь случиться, решил Эрагон, хоть и не питал ни малейшей надежды на то, что ему удастся справиться с эльфом.

Составив необходимую фразу, он произнес:

– Лосна калфия йет, – что означало: «Освободи мои ноги».

На это потребовалось гораздо больше сил, чем предполагал Эрагон, и, когда эти силы его покинули, он из человека, умеренно уставшего от дневных трудов, мгновенно превратился в существо настолько обессилевшее, словно его переехала ломовая телега. Однако страшная хватка ослабла, и он, почувствовав, что свободен, едва устоял на ногах.

Оромис покачал головой и сказал: