Эрагон. Возвращение

По молчаливому согласию они не стали останавливаться на ночь, а продолжили свой полет по темнеющему небу. Не было ни луны, ни звезд, и мрак вокруг все сгущался. Время текло страшно медленно, казалось, секунды цепляются друг за друга, словно не желая уходить в прошлое.

Наконец снова забрезжил рассвет, и Сапфира приземлилась на берегу маленького озерца, так что Эрагон и Орик смогли размять затекшие ноги, умыться и спокойно позавтракать на земле, а не на колючей качающейся спине драконихи.

Едва они успели вновь подняться в воздух, как на горизонте завиднелось низкое темно-коричневое облако, напоминавшее размазанные по листу белой бумаги чернила из дубовых орешков. По мере приближения облако все ширилось, и к полудню всю землю вокруг затянуло остро пахнущим удушливым дымом.

Они достигли Пылающих Равнин.

Пылающие Равнины

Эрагон закашлялся, такими густыми оказались струи дыма, когда Сапфира начала снижаться. Она упорно стремилась к реке Джиет, и Эрагон, хорошо понимая ее намерения, то и дело утирал льющиеся по щекам слезы, совершенно черные от дыма. Глаза даже не щипало – их жгло.

У самой земли воздух был немного чище, и стало видно, куда они направляются. Шевелящийся поток черно-красного дыма над головой настолько искажал солнечный свет, что все внизу казалось огненно-оранжевым. Лишь в редкие разрывы в сплошном слое копоти пробивались бледные потоки дневного света, похожие на стеклянные столбы, но и их вскоре окутывали непрерывно плывущие тучи дыма.

Перед ними лежала река Джиет, вздувшаяся и неспокойная; она сейчас напоминала змею, заглотнувшую слишком крупную добычу. Подернутая рябью поверхность реки была точно такой неприятно-оранжевой, как и все вокруг. Даже когда на нее случайно падал луч солнца, вода в ней казалась непрозрачной и какой-то белесой, как молоко неведомого чудовища, да к тому же светилась изнутри каким-то совершенно уж жутким неестественным светом.

На восточном берегу стремительно несущихся вод Джиет выстроились в боевом порядке две армии. На юге расположились вардены и воины Сурды; они выкопали траншеи и спрятались за многочисленными рядами оборонительных заграждений, гордо подняв над собой боевые знамена. Чуть дальше выстроились их шатры и палатки, за которыми виднелись отряды кавалерии короля Оррина, выставившие вперед боевое охранение. Однако могучая эта армия бледнела в сравнении с огромными силами, собранными в северной части. Армия Гальбаторикса была столь велика, что по фронту растянулась мили на три, а насколько она уходила в глубину, понять было невозможно, ибо отдельные воины на таком расстоянии сливались в однородную серую массу.

Между армиями оставалось пустое пространство шириной около двух миль. Вся земля вокруг – и между армиями, и там, где размещались их лагеря, – была покрыта множеством странных дыр с обожженными и оплавленными краями, в которых плясали зеленые языки пламени. Над этими странными «факелами» поднимались столбы дыма, закрывавшего солнце. На выжженной земле не осталось ни одного ростка, все было обращено в пепел; черные, оранжевые и ядовито-зеленые пятна лишайников придавали этой местности какой-то болезненный, отталкивающий вид: казалось, она покрыта коростой или паршой.

Сапфира покружила над нейтральной полосой, заложила вираж и стала круто спускаться в сторону варденов. Оставаться дольше в поле зрения имперских отрядов было опасно из-за возможной атаки вражеских магов и волшебников. Эрагон, раскрыв душу, как его учил Оромис, старался мысленно охватить как можно больше людей во всех направлениях, выискивая тех, кто способен пресечь его попытку прочитать чужие мысли и соответствующим образом отреагировать на это, выставив мысленный барьер. Разумеется, в первую очередь его интересовали маги и волшебники.

Однако его мысленные изыскания были прерваны взрывом внезапной паники, охватившей часовых в лагере варденов. Он только сейчас понял, что многие из них никогда не видели Сапфиру и перепугались настолько, что страх подавил в них здравый смысл. Туча стрел взвилась в воздух – лучники надеялись перехватить дракониху на лету.

Подняв правую руку, Эрагон громко крикнул:

– Летта орья торна!

И стрелы замерли в воздухе. Чуть качнув кистью и словно отгоняя муху, Эрагон пробормотал: «Ганга!» – и направил стрелы на нейтральную полосу, где они и упали на выжженную землю, никому не причинив вреда. Одну стрелу он, впрочем, пропустил – она летела последней – и, сильно свесившись вправо, мгновенно перехватил ее в воздухе, совсем рядом с Сапфирой. Ни один человек не сумел бы сделать такого!

В сотне футов от земли Сапфира спланировала на полностью расправленных крыльях, замедляя спуск, и приземлилась сперва на задние лапы, тормозя ими, а затем и на передние, прямо посреди палаток варденов.

– У-ух! – выдохнул Орик, развязывая крепежные ремни и высвобождая ноги. – Уж лучше драться с дюжиной куллов, чем вот так падать с небес! – Он сполз с седла на переднюю лапу Сапфиры, а оттуда спрыгнул на землю.