Эрек и Энида. Клижес

Энида мужественно идет на риск, но не остается бесстрастной наблюдательницей той опасности, которой подвергается Эрек. Тонко и поэтично описывает Кретьен ее колебания, ее нежелание ослушаться мужа и неподдельный страх за него (например, ст. 3715— 3764). По сравнению с другими произведениями эпохи психологические мотивировки в этом романе усложнены и углублены. Богатый внутренний мир персонажей раскрывается теперь более разнообразно и тонко, чем, скажем, в созданном незадолго перед тем анонимном «Романе об Энее»[208]

. Герои Кретьена уже не трясутся, как в лихорадке, и не заливаются краской, не покрываются потом и не теряют сознания. Они почти не обмениваются длинными тирадами, ограничиваясь короткими репликами. Вообще удельный вес прямой речи проявляет тенденцию к уменьшению. Герои почти не ведут бесед и сами с собой. Незначительный жест, даже молчание лучше передают обуревающие их чувства, чем долгие излияния. Поэт заставляет своего читателя домысливать и догадываться. Так, можно лишь предположить, как много передумала и перестрадала Энида, пока она сидела всю ночь напролет, не смыкая глаз, у изголовья спящего на земле измученного Эрека. Одна в мрачном лесу, под вой ветра и крик ночных птиц. Но Кретьен лишь бегло набрасывает эту картину и тем будит воображение читателя.

Любовь Эниды выдерживает все испытания, ибо это торжествующая, всепобеждающая любовь. Она побеждает не только естественный страх героини, ее женскую слабость, ее непривычку ко всей этой мрачной и суровой обстановке. Но также— и сомнения Эрека. Своей кротостью, мужеством и нежностью молодая женщина преображает героя. Он вновь полон любви, доверия, сочувствия и заботы, вновь пылок и ласков.

Кретьен в этой части романа подвергает трудным испытаниям не только характеры протагонистов, их взаимные чувства, но и свою собственную концепцию супружеской любви. Если в первой части Энида была для Эрека «s’amie et sa drùe» (ст. 2439), то после кризиса в их отношениях жена перестает быть рыцарю другом. Но всем ходом развития сюжета Кретьен приводит героя к прежней точке зрения, даже усложняет ее. Теперь жена — это возлюбленная, подруга и дама. Супружеская любовь вновь торжествует, но уже не заслоняет собой рыцарские подвиги и не подменяет активную деятельность, чувства дружбы и общежительности. Итак, Эрек воспитывается и как доблестный рыцарь, и как муж, и как образцовый возлюбленный. В Эниде же — воспитывается «дама», т. е. вдохновительница подвигов рыцаря, их строгий судья. Впрочем, ее характер стабильнее. Эта, по справедливому замечанию М. Бородиной[209], идеальная женщина, раз полюбив, уже не изменяет своему чувству и безропотно сносит все причуды мужа. Сила ее любви и возвращает ей прежнего Эрека, возвращает его любовь.

Начатая острым конфликтом, эта часть романа заканчивается идиллическим примирением героя и героини. Но Эреку предстоит еще один подвиг. Его описанию посвящена третья часть книги (ст. 5260— 6942). Эта часть могла бы показаться в романе лишней. Ведь основной конфликт уже разрешен и концепция нашего поэта восторжествовала. Но последняя часть романа очень существенна. Она не просто уравновешивает первую, симметричную ей часть, придавая необходимую стройность и устойчивость всей композиции, но и несет важную смысловую нагрузку. Здесь углубляется понимание истинной рыцарственности и подлинной любви. Во второй части, в период «самопроверки» Эрека его авантюры были, несомненно, психологически оправданны, но, как правило, случайны и общественно бесполезны (так затем неизменно будет в эпигонском рыцарском романе). Совсем иначе в третьей части. Здесь Эрек побеждает в схватке Мабонагрена и тем самым снимает злые чары с целого королевства. Но в этом эпизоде важен не только результат этой победы Эрека. Стоит присмотреться к той парадоксальной ситуации, в которой оказался отважный рыцарь Мабонагрен. В характере его доминирует не смелость и ловкость, а «куртуазность»: как акт служения своей даме (это кузина Эниды) он обрек себя на вечное заточение в прекрасном саду, заколдованные невидимые стены которого ему не дано преодолеть, пока не потерпит поражение от какого-либо рыцаря, явившегося в очарованный сад. Но он неизменно побеждает всех пришельцев, причем не просто одерживает над ними верх, но непременно убивает их. Тем самым служение даме сделало его не только добровольным затворником, но и превратило в злого, жестокого человека. Противопоставление любви Эрека и Эниды и любви Мабонагрена и его девицы очевидно. Здесь Кретьен выступает против бессмысленности некоторых правил куртуазного кодекса служения даме; он настаивает на том, что любовь и подвиг не только нераздельны, не антитетичны, но и непременно полны смысла и призваны возвысить, сделать более гуманными их носителей. В третьей части проясняется тем самым высшее назначение рыцаря — личной доблестью, индивидуальным свершением творить добро.