Читаем Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3 полностью

Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3

Грэм МакНилл , Грэхем МакНилл , Дэвид Эннендейл , К.З. Данн , Мэтью Фаррер

Снятся времена, когда он передавал своё имя меньшим братьям и кричал «Мстительный дух!», когда калечил и убивал врагов.

Снятся последние слова — тихий рык того, кто некогда им управлял. Корабль знал его, как и любого из Многих. Он стоял перед центральным процессором духа машины, прижав массивную когтистую руку к стеклу мозга. Разум корабля наполнил подобный пещере зал, защищённый слоями брони.

Булькала жидкость. Стонали двигатели. Щёлкали поршни. Так звучали мысли корабля.

Абаддон, — говорил он. — Мы ещё можем охотиться. Можем убивать. Я тебе нужен.

Он не слышал. Он не был связан, поэтому не мог ни слышать, ни отвечать. Корабль знал, что это было намеренно. Он закрылся, чтобы расставание было легче. Затем один из Многих сказал два последних слова. Последние слова, которые ясно услышал корабль.

— Заглушить его.

Абадд…

Эзекиль Лишённый Братьев, паломник в аду. Он стоит на краю утёса, который тянется на невероятную высоту к больному, безумному небу, и смотрит на сражающиеся внизу армии. Муравьи. Насекомые. Крестовый поход песчинок в часах, наполовину скрытый пылью, поднятой грохотом столь многих тысяч сапог и гусениц.

Его доспех — лоскутное одеяло из добытого керамита, перекованный бессчётные разы после бесчисленных битв. Носимая во время мятежа броня давно потеряна, брошена гнить на борту изгнанного в эфир корабля. Исчезло и оружие той войны: меч сломался в безымянной стычке много лет назад, а взятый с тела отца коготь остался в последней твердыне легиона, бастионе, который Сыны Хоруса звали Монументом. Интересно, лежит ли он всё ещё в стазисе с останками Магистра Войны, или братья в безумной жажде сражаются за право владеть им?

В былые времена Абаддон тоже сражался бы внизу, в первых рядах, уверенно отдавая приказы и слушая доклады, продолжая убивать с улыбкой в глазах и смехом на губах.

Издалека было не различить, какие сражались роты, остался ли кто-то верен старой структуре легионов. Впрочем, даже беглый взгляд в облака пыли выдавал очевидный факт: Сыны Хоруса опять проигрывали, орда врага намного превосходила их числом. Доблесть и героизм значили мало. Битва может распасться на десять тысяч поединков, но так не победить в войне.

Ветер, вероломный спутник в этих землях, доносил обрывки криков из ущелья. Но Абаддон не прислушивался, обращая внимание на вопли не более, чем на ветер, трепавший его длинные распущенные волосы.

Эзекиль присел и взял горстку красного песка — бесплодной земли этого мира. Он не отрывал взгляда от битвы, его тянул инстинкт, хотя Абаддону и было всё равно, кто будет жить, а кто умрёт.

Далеко внизу проносились и пикировали штурмовые корабли, обрушивая огненную ярость в пустынную бурю. Титаны — столь далёкие, что казались не крупнее ногтя — шагали по клубам пыли, их орудия стреляли достаточно ярко, чтобы на зрачках оставались следы, вспышки резкого света.

Он улыбнулся, но не из-за хода битвы. Что это за мир? Эзекиль понял, что не знает. Скитания вели его от планеты к планете, как можно дальше от бывших родичей, но теперь он стоит и смотрит, как умирают сотни его братьев, не зная ни имени планеты, ни за что они отдавали жизни.

Сколько из тех, кто кричит, сражается и истекает кровью внизу, знают его имя? Несомненно, большинство. Это тоже вызвало улыбку.

Абаддон поднялся и разжал кулак. Безжизненный, стеклянистый песок полетел по ветру, на миг поймав свет трёх тусклых солнц, а затем исчез.

Эзекиль отвернулся от битвы и зашагал прочь. Позади оставались отпечатки, но ветер заметёт их прежде, чем кто-нибудь заметит. Он смотрел на горизонт, где к небу вздымались семь ступенчатых пирамид, созданных не руками людей или чужаков, а одной лишь божьей волей.

Здесь, как и на других посещённых им мирах, желания и ненависть меняли землю лучше, чем изобретательность смертных или тектонические сдвиги. Абаддон шагал по мостам через бездну, ступал по каменным островам, висящим в пустоте. Он исследовал гробницы королей и королев чужаков и оставил бесценные сокровища лежать во тьме. Эзекиль путешествовал по сотням миров в царстве, где сливаются материальное и нематериальное, почти не обращая внимания на вымирание легиона, который он когда-то вёл.

Любопытство вело его, а ненависть придавала сил, хотя когда-то было достаточно одного гнева. Но поражение погасило его огонь.

Эзекиль Абаддон, бывший Первый капитан, бывший Сын Хоруса, продолжал идти. Он доберётся до первой великой пирамиды прежде, чем сядет одно из трёх солнц.