Еретик. Книга первая

Вивьен, несмотря на гнев, с коим он справлялся не без труда и коему иногда давал выход на допросах, подобной хладнокровностью похвастаться не мог. Не единожды он просыпался от кошмарных сновидений, в которых раз за разом переживал допросы, начиная от тех, в которых он менялся местами с арестантом, и заканчивая теми, в которых внутренние демоны гнева в буквальном смысле разрывали его на части.

Однажды Вивьен решил осторожно поинтересоваться у друга, что тот чувствует по отношению к допрашиваемым преступникам.

– Тебе никогда не снились арестанты?

На невыразительном вытянутом лице Ренара с острыми скулами не отразилось ничего – ни изумления, ни возмущения… возможно, лишь легкое непонимание.

– Нет. А должны?

– Нет, – нарочито безразлично пожав плечами, отозвался Вивьен. – Просто спросил.

– А тебе снятся, хочешь сказать?

– Говорю же, просто так спросил. Слышал, многим инквизиторам снятся.

– Где слышал? – нахмурился Ренар. – До меня подобных слухов никогда не доходило.

– Не придирайся к словам, – усмехнулся Вивьен, зная особенность друга вцепиться в какое-нибудь слово и развернуть допрос с пристрастием из-за него одного. Не один еретик натерпелся в тюремных застенках свыше положенного из-за этой особенности Ренара. Вивьен иногда даже думал, что прозвище Клещ друг получил не только за свои прошлые воровские таланты. При этом когда Ренар стремился добиться последней крупицы правды, он оставался невозмутимым, как камень, а глаза его смотрели цепко и прожигали насквозь.

Внешне Вивьен проявлял схожую холодность, но его каменное лицо было напускным, и он завидовал бесстрастности своего друга.

Судья Кантильен Лоран, если и видел, то старательно не замечал трудностей в делах Вивьена. И со временем трудности ушли – почти до конца. Для судьи Лорана знаком свыше явилось хотя бы то, что, несмотря на весьма частые выходы в город, Вивьен Колер и Ренар Цирон не навлекли на себя чуму, в то время как многие священнослужители пали жертвами мора. Когда болезнь ушла из окрестностей Руана, Вивьен и Ренар уже полноценно взяли на себя обязанности следователей Святой Инквизиции. Судье Лорану даже удалось утвердить их на этих должностях официально, сделав своими помощниками.

***

Руан, Франция

Год 1358 от Рождества Христова

Высокий дуб, пробивший себе право на жизнь посреди мощенной камнем улицы Руана близ центральной площади, был негласным местом встречи для многих жителей города. Здесь же сегодня перед вечерним посещением обители судьи Лорана встретились Ренар Цирон и Вивьен Колер.

Ренар пришел несколько позже друга и завидел того под дубом с четками в руках. Вивьен задумчиво разглядывал проходивших мимо горожан, спешивших закончить свои дела до темноты.

– Не думал, что опоздаю, – проворчал Ренар, становясь рядом с другом. – Вроде, Вечерню только отзвонили.

– Ты не опоздал, – заверил его Вивьен. – Ты, как всегда, пришел раньше положенного. А я пришел еще раньше, чтобы у нас было время кое-что обсудить перед тем, как пойдем к епископу.

Ренар хмыкнул. То, что Вивьен назвал словом «обсудить», скорее всего, подразумевало под собой его длительный рассказ, который мог даже не оканчиваться вопросом. Во время таких рассказов Ренар, как ни странно, ощущал легкий неуют, как будто в любой момент его могли начать о чем-то расспрашивать, и он непременно должен был ответить правильно. Зачастую Вивьен никаких расспросов не начинал, поэтому о своих необоснованных опасениях – которые вдобавок казались ему глупыми и стыдными – Ренар никогда не говорил.

В этот раз Вивьен удивил друга, начав с вопроса:

– Недавно в город явился один бродячий проповедник. Довольно громкий малый. Зовет себя Базилем Гаетаном. Тебе он на глаза попадался?

Ренар передернул плечами.

– Я его видел, – честно ответил он. – Даже послушал, что он там бормочет. Ничего примечательного. Такие в город часто захаживают. – Ренар нахмурился. – А почему он тебя заинтересовал? Он что-то сделал?

– Кое-что сделал.

Ренару не понравилось, как это прозвучало. В голосе Вивьена была злоба, а различать в его интонациях злобу личную и касающуюся службы он за годы научился хорошо. Здесь – звучала личная.

– Говоришь так, будто он не кому-нибудь, а тебе жизнь подпортил.

Вивьен задумчиво замолчал, и это Ренару тоже не понравилось. Потому что он не представлял себе, каким образом бродячий проповедник мог испортить жизнь инквизитору, – уж не своими проповедями, это точно, – а значит, в деле замешан кто-то еще.

– Что произошло? – как можно небрежнее спросил Ренар.

– Ты, часом, не видел, как вчера утром на площади арестовали девушку, которую якобы уличили в колдовстве?

Ренар приподнял бровь. Это «якобы», прозвучавшее с едва заметным нажимом, смутило его, вызвав нехорошее предчувствие.

– Не видел, – ответил Ренар. – А кто арестовывал? Не ты, я полагаю.

– Городская стража.