Еретики Дюны

Она мысленно перебирала все, что знала о ракианских червях. Собственные воспоминания и жизни-памяти сплелись в сумасшедший калейдоскоп. Ей представлялись облаченные в робы Свободные на червях, еще крупнее, чем этот. Каждый наездник наклонялся, опираясь на длинный, заканчивавшийся крюком, шест, погруженный в кольца червя, как ее руки сейчас хватались за этого. Она ощущала ветер, дующий в лицо, робу, хлещущую по голеням. Сегодняшнее и прошлое сливались в один знакомый ряд.

«Много времени прошло с тех пор, когда последний Атридес пользовался этим путем»

Может быть разгадка их нынешнего положения была видна еще в Дар-эс-Балате? Но там было ужасно жарко — городок буквально таял от жары, — а сама Одраде так маялась в ожидании их вылазки в пустыню, что запросто могла упустить из виду что-нибудь чрезвычайно важное.

Как и в любой другой общине на Ракисе, во время полуденной жары жизнь в Дар-эс-Балате замирала и пряталась. Одраде живо припомнилось раздражение, вызванное стилсьютом, пока она томилась в ожидании групп сопровождения. Эти группы должны были проводить Шиэну и Ваффа к Одраде в целости и сохранности.

Какую же заманчивую мишень она представляет в этот момент! Но нужно было удостовериться в добрых намерениях ракианцев, и поэтому сопровождение Бене Джессерит запаздывало намеренно.

— Шайтан любит жару, — сказала тогда Шиэна.

От жары прятались ракианцы, но не черви! Нет ли в этом объяснения, почему червь движется именно в этом направлении?

«Мой ум прыгает, как детский мячик!»

Насколько противоречат маленький тлейлаксанец, Преподобная Мать и своенравная девушка, едущие на черве через пустыню обычаям ракианцев прятаться в самое жаркое время дня? Это — древний образ жизни Ракиса. Древние Свободные были ночными людьми. Их современные потомки тоже больше полагались на тень, опасаясь самых жарких солнечных лучей.

«ШАЙТАН ЛЮБИТ ЖАРУ».

Всякий житель ракианского города знает, что на границе города есть кванат — затененный канал, даже испарения которого улавливаются ветроловушками и возвращаются обратно, но и кванат пересыхает.

Конечно же, жрецы чувствуют себя в полной безопасности за своими охраняющими рвами, постоянно наполненными водой!

— Наши молитвы нас защищают, — говорят они, но на самом-то деле, они очень хорошо знают, что действительно защищает их.

«ЕГО СВЯТОЕ ПРИСУТСТВИЕ ВИДНО В ПУСТЫНЕ».

СВЯЩЕННЫЙ ЧЕРВЬ.

РАЗДЕЛЕННЫЙ БОГ.

Одраде глядит на кольца червя перед ней. «И в нем тоже есть Он!»

Она подумала о жрецах, наблюдавших с топтеров над их головами. Как же они любят шпионить за другими! Глаза, скрытые за высокими прутьями балконов. Глаза, подсматривающие через бойницы в толстых стенах. Глаза отразившиеся в зеркальном плазе или неотступно преследовавшие из темных мест. Одраде чувствовала, как они следили за ней в Дар-эс-Балате, пока она ждала прибытия Шиэны и Ваффа.

Одраде заставила себя не думать об опасностях, отмечая течение времени по движению тени стены, под которой она стояла: самые надежные часы в этой стране, где немногие придерживаются другого времени, кроме солнечного.

Напряжение, усиленное необходимостью притворяться беззаботной, возрастало. Нападут ли они? Осмелятся ли они, зная, что она приняла собственные предосторожности? Насколько злы жрецы на то, что их заставили присоединиться к Тлейлаксу в этом тайном тройственном союзе? Ее советницы, Преподобные Матери из Оплота были недовольны, что она, становясь наживкой для жрецов, ставит под угрозу лично себя.

— Позволь быть приманкой одной из нас!

Одраде была тверда как сталь:

— Они не поверят. Подозрения будут держать их подальше. Кроме того, они наверняка пришлют Альбертуса.

Одраде ждала в зеленоватых тенях внутреннего двора шестиэтажного здания в Дар-Эс-Балате. Над головой — обрисованный солнцем силуэт здания, кружевные балкончики и баллюстрады в зеленых растениях с ярко-красными, оранжевыми и синими цветами, а выше, — серебряный прямоугольник неба.

«И таящиеся глаза».

Движение у широкой уличной двери справа от нее! Единственная фигура в белом с золотом и пурпурным жреческом облачении появилась во дворе. Она внимательно разглядывала, ища признаков тлейлаксанской подмены еще одним Лицевым Танцором. Но этот человек — жрец, которого она узнала — Альберту с, глава Дар-эс-Балата.

«Именно так, как мы ожидали».

Альбсртус прошел через широкий атриум и внутренний двор, направляясь к ней с бережливым достоинством. «Не таит ли он угрозы? Не подаст ли сигнал своим наемным убийцам?» Одраде обежала глазами ярусы балконов: слабые помаргивающие движения на верхних этажах. Приближавшийся жрец был не одинок.

«Но и я не одна!»

Альбертус остановился в двух шагах от Одраде, подняв на нее глаза, которые до этого он держал устремленными на сложные переплетения узоров золота и пурпура на изразцовом полу внутреннего двора.

«Он слаб в костях», — подумала Одраде.

Она никак его не приветствовала. Альбертус один из тех, кто знал, что Верховный Жрец замещен Лицевым Танцором.

Альбертус откашлялся и сделал дрожащий вдох.

«Слабая кость! Слабая плоть!»