Еретики Дюны

— Судя по тебе, ты не особенно счастлива меня видеть, — сказала Тараза, обращаясь к Шванги.

— Я УДИВЛЕНА, Верховная Мать, — сказала Шванги. — Я и понятия не имела. — Она опять, с ядовитой злобой взглянула на Тега.

Одраде и Лусилла продолжали осматривать друг друга.

— Я, конечно, слышала об этом, — сказала Одраде. — Но все равно, просто ошарашивает, когда в лице другой видишь самое себя.

— Я предостерегала тебя, — сказала Тараза.

— Каковы твои распоряжения? — спросила Шванги. Это было самым близким, насколько она могла осведомиться о цели визита Таразы.

— Я хотела бы побеседовать наедине с Лусиллой, — ответила Тараза.

— У меня приготовлены для тебя апартаменты, — предложила Шванги.

— Не хлопочи, — сказала Тараза. — Я не останусь. Майлз уже организовал мой транспорт. Долг требует от меня быть на Доме Соборов, мы с Лусиллой прогуляемся во внутренний дворик, — Тараза поднесла палец к щеке. — Да, и я бы хотела несколько минут понаблюдать за гхолой. Уверена, Лусилла способна это устроить.

— Он хорошо справляется с возрастающей нагрузкой своих занятий, — сказала Лусилла, когда она и Тараза направились к шахте лифта.

Тег перенес внимание на Одраде. Когда его глаз скользнул по лицу Шванги, он заметил ее раздражение, которое она и не старалась скрывать.

«Была ли Лусилла сестрой или дочерью Одраде?» — задумался Тег. Ему внезапно пришло в голову, что таким сходством Бене Джессерит преследовал определенные цели. Да, конечно! Лусилла — Геноносительница!

Шванги справилась со своим раздражением. Она с любопытством поглядела на Одраде.

— Я как раз собиралась сесть за обед. Сестра, — сказала Шванги. — Не желаешь ли присоединиться ко мне?

— Я должна перемолвиться словечком с башаром наедине, — сказала Одраде. — Если все в порядке, то ведь нам можно будет поговорить прямо здесь? Гхола не должен меня видеть.

Шванги насупилась, не стараясь больше скрывать свое разочарование в Одраде. Эти, на Доме Соборов, соблюдают верность своей стороне. Ни одна… никому не удалить ее с этого командного поста, дающего возможность наблюдать. Оппозиция имеет свои права!

Ее мысли были ясны даже Тегу. Он отметил, как холодно выпрямилась Шванги, когда их покидала.

— Плохо, когда Сестра обращается против Сестры, — сказала Одраде.

Тег подал капитанше охраны знак покинуть помещение. Одраде ведь сказала: НАЕДИНЕ, ЗНАЧИТ, ОСТАЕМСЯ НАЕДИНЕ. Одраде он сказал:

— Это одна из моих зон. Здесь за нами не могут проследить ни шпионы, ни технические средства.

— Я так и думала, — сказала Одраде.

— Но там у нас есть служебная комната, — Тег кивнул налево. — Мебель, даже песьи кресла, если ты предпочитаешь.

— Терпеть не могу этих песьих кресел, угодливо пытающихся принять твою форму, — сказала она. — Не можем ли мы поговорить здесь? — она взяла Тега за руку. — Может, мы немного пройдемся. У меня все затекло от сидения в этом лайтере.

— Что тебе предписано мне рассказать? — спросил он, когда они двинулись.

— Мои жизни-памяти не являются выборочно отфильтрованными, — сказала она. — Я владею ими всеми — естественно, лишь по женской линии.

— Вот как? — Тег поджал губы. Это было не то вступление, которого он ожидал. Одраде больше похожа на ту, что берет быка за рога.

— Тараза говорит, ты прочел «Манифест Атридесов». Хорошо. Ты знаешь, что это вызвало растерянность во многих местах.

— Шванги уже превратила его в средство борьбы против вас, Атридесов.

Одраде торжественно и серьезно на него поглядела. Как сообщали все доклады, Тег оставался внушительной фигурой, но она знала это и без докладов.

— Мы оба Атридесы, ты и я, — сказала Одраде.

Тег стал весь внимание.

— Твоя мать объяснила это тебе во всех подробностях, — сказала Одраде, — когда ты приехал домой на Лернаус на свои первые школьные каникулы.

Тег остановился и поглядел на нее. Откуда ей это известно? Насколько он знал, он никогда прежде не встречал некую далекую Дарви Одраде и не беседовал с ней. Может, о нем были особые разговоры на Доме Соборов? Он промолчал, заставляя Одраде самой поддерживать разговор.

— Я перескажу тебе разговор между мужчиной и моей матерью по рождению, — сказала Одраде. — Они — в постели, мужчина говорит: «Я породил нескольких детей, когда впервые сбежал из тесных уз Бене Джессерит, считая себя в то время независимым, вольным по собственному выбору поступать на службу и воевать, где угодно».

Тег и не старался скрыть удивления. Его собственные слова! Память ментата подсказала, что Одраде воспроизвела их с точностью механического записывающего устройства. Даже интонация!

— Еще? — спросила она, поскольку он продолжал неотрывно на нее смотреть. — Очень хорошо. Мужчина говорит: «Это было, конечно, до того, как меня отправили в школу ментатов. Как же это мне открыло глаза! Я никогда, ни на секунду не был вне пределов видимости Ордена! Я никогда не был свободным».

— Даже, когда я произносил те слова, сказал Тег.

— Верно, — держа его под руку, она стиснула его локоть, увлекая дальше по залу. — Все дети, отцом которых ты был, принадлежали Бене Джессерит. Орден не позволит, чтобы наш генотип использовался, как угодно случаю.