Еретики Дюны

Как улыбались жрицы, видя замешательство Стироса и других священников!

— Но Шаи-Хулуд… — начал было Стирос.

— Шайтан! — поправила его Шиана. На ее лице ясно читалось: Неужели эти тупые священники действительно ничего не понимают?

— Но мы всегда думали…

— Вы ошибались! — Шиана нетерпеливо топнула ногой.

Стирос притворился, что ему нужна четкая инструкция.

— Следует ли нам верить, что Шаи-Хулуд, Разделенный Бог, есть одновременно и Шайтан?

Господи, какой же он непроходимый глупец, подумала Тамалейн. Даже такая молоденькая девочка, как Шиана, может поставить его в тупик.

— Любой уличный ребенок понимает это, как только начинает ходить, — напыщенно произнесла Шиана.

— Откуда ты знаешь, что понимают уличные дети? — лукаво спросил Стирос.

— Ты — воплощение зла, если смеешь сомневаться в моих словах! — обвиняющим тоном заявила Шиана. Она давно научилась пользоваться таким приемом, зная, что ее слова обязательно дойдут до Туэка и у любого спорщика возникнут проблемы.

Стирос тоже слишком хорошо это знал. Он опустил глаза и слушал, как Шиана терпеливо, словно рассказывая в сотый раз одну и ту же сказку маленькому ребенку, объясняла, что либо Бог, либо дьявол, либо и тот и другой одновременно могут вселиться в червя, и не дело человека вмешиваться в Божий промысел. Смертный может лишь принять это как данность и смириться. Человек не смеет решать таких вещей.

За такую ересь Стирос в свое время отправил в Пустыню на съедение червям не одного человека. Выражение его лица, а оно по просьбе Тамалейн было записано очень тщательно, ясно говорило, что раньше подобные мысли зарождались на самом дне ракийского общества среди его отбросов. Но что происходит теперь! По милости Туэка он, Стирос, стоит, словно мальчишка, перед этой соплячкой и воспринимает ересь, как благовест Божественной истины.

Просматривая запись, Тамалейн решила, что блюдо, пожалуй, скоро будет готово — по крайней мере вода в горшке уже кипит вовсю. Именно так она и написала в своем донесении Капитулу Общины. Стироса обуревают сомнения, сомнения во всем, кроме того, что население начало боготворить Шиану. Шпионы из окружения Туэка доносили, что он усомнился в мудрости своего решения об устранении историка и стилиста Дорминда.

— Имел ли Дорминд право сомневаться в ней? — то и дело спрашивал Туэк у своего окружения.

— Ни в коем случае! — в один голос кричали льстецы из свиты.

Да и что еще могли они сказать? Верховный Жрец не мог допустить ошибку в столь важном вопросе. Бог не попустит этому. Однако совершенно очевидно, что это Шиана сбила его с толку. Решения многих предыдущих Верховных Жрецов были преданы полному забвению, требовался пересмотр и новое толкование догм.

Стирос не отставал от Туэка:

— Что мы в действительности о ней знаем?

В распоряжении Тамалейн был полный отчет обо всех таких столкновениях. Вот съемки совсем недавнего спора. Апартаменты Туэка. Собеседники вдвоем (точнее, они так думают) разговаривают, удобно расположившись в креслах-собаках при неярком свете единственного плавающего светильника, подвешенного невысоко над их головами.

— Возможно, мы провели негодный тест, когда в первый раз оставили ее в Пустыне с тампером, — заговорил Стирос.

Это было очень хитрое высказывание. Туэк не обладал изощренным умом.

— Негодный тест? Что, собственно говоря, ты имеешь в виду?

— Бог может пожелать, чтобы мы провели и другие испытания.

— Ты же видел ее своими глазами! Она множество раз общалась в Пустыне с Богом.

— В этом-то все и дело, — Стирос ухватился за новую возможность. Туэк дал именно такой ответ, на который рассчитывал старик. — Если она способна разговаривать с Богом, оставаясь при этом целой и невредимой, то, возможно, она может научить этому и других.

— Ты же знаешь, как она сердится, когда мы предлагаем ей сделать это.

— Может быть, мы подходим к проблеме не с тех позиций?

— Стирос, но что, если девочка права? Мы служим Разделенному Богу. Я много и серьезно размышлял над этим. Почему Бог разделился? Это последнее испытание Бога?

По выражению лица Стироса стало ясно, что именно такой гимнастики ума его клика боится больше всего. Он попытался увести Верховного с опасной дороги, но Туэк твердо решил увязнуть в дебрях метафизики.

— Последнее испытание, — настаивал на своем Туэк, — заключается в том, чтобы увидеть зло в добре и добро в зле.

На лице Стироса отразился неописуемый ужас. Туэк был Верховным Помазанником Божьим. Ни один священник не имел права сомневаться в сказанном им. Если Туэк вздумает публично выступить с подобными идеями, то будут потрясены самые основы веры и власть священства! Ясно, что Стирос спрашивает себя, не настало ли время удалить Верховного Священника.