Еретики Дюны

Тег глубоко вздохнул. Зависимость и ключевые бревна! Чувство ментата подсказывало ему очертания какого-то гигантского паттерна, суть которого была ему недоступна из-за недостатка данных. Не было даже мимолетных сомнений в том, что все эти откровения вызваны отнюдь не чувством дочерней привязанности. Во всех воспитанницах Бене Гессерит преобладали черты склонности к основательности, догматизму и ритуалам. Одраде — его дочь из какой-то прошлой, почти забытой жизни, она была настоящей воплощенной Преподобной Матерью, полностью контролирующей свои мышцы и нервы и обладающей всей полнотой памяти своих предков по женской линии! Она была особью совершенно особого рода! Она знала о таких способах насилия, о каких не подозревает подавляющее большинство рода человеческого. Но это поразительное сходство, глубинная сущность все же оставались, и ментат всегда это видел.

Чего она хочет?

Подтверждения его отцовства? Она и так уже получила почти все доказательства, в которых нуждалась.

Наблюдая сейчас, как она ждет, когда он разберется со своими мыслями, он думал, что недалеки от истины те, кто утверждает, что Преподобные Матери уже не вполне принадлежат к человеческой расе. Они находятся где-то вне потока обычной жизни, может быть, следуют параллельным курсом, иногда ныряют в этот поток для достижения своих целей, но всегда отстраняются от остального человечества. Они всегда отстраняются. Это было идентификационной картой любой Преподобной Матери, их сущностью, которая сближала их с Тираном в гораздо большей степени, чем с людьми, от которых они когда-то произошли.

Манипулирование. Вот их отличительная особенность. Они манипулируют всем и вся.

— Итак, я должен быть глазами Бене Гессерит, — сказал Тег. — Тараза хочет, чтобы я за всех вас принимал человеческие

решения.

Одраде была явно довольна исходом разговора и сильно сжала руку Майлса.

— Какой у меня замечательный отец!

— У тебя и в самом деле есть отец? — спросил он и рассказал ей, что он думает по поводу отчужденности Бене Гессерит от рода человеческого.

— Отчужденность от рода человеческого? — повторила она. — Какая любопытная мысль. Гильд-навигаторы тоже не принадлежат к человеческой расе?

Он задумался. Гильд-навигаторы тоже отклонились в своем развитии от общепринятых человеческих форм. Они рождаются в космосе, всю жизнь проводят в кораблях, наполненных меланжевым газом, и от этого в их телах развиваются нарушения — изуродованные конечности, смещенные органы. Но до того момента, когда навигатор вступает на свой профессиональный путь, он вполне может зачать нормального ребенка. Это было доказано. Они действительно теряют человеческий облик, но совсем не так, как Сестры Бене Гессерит.

— Навигаторы не являются вашими ментальными родственниками, — сказал он. — Они мыслят, как люди. Управление космическим кораблем даже с помощью предзнания для того, чтобы отыскать верный путь, не чуждо человеческому паттерну мышления.

— Ты не приемлешь наш паттерн?

— Приемлю, насколько это возможно, но в некоторых вещах вы выходите за рамки исходного большого паттерна. Мне кажется, что иногда вы совершенно сознательно заставляете вести себя подобно людям. Именно поэтому ты сейчас держишь меня за руку, словно ты и в самом деле моя дочь.

— Я действительно твоя дочь, но я удивлена тем, что ты так мало думаешь о нас.

— Совсем напротив: я стою здесь и преклоняюсь перед тобой.

— Перед своей собственной дочерью?

— Как перед любой Преподобной Матерью.

— Ты полагаешь, что я существую только для того, чтобы манипулировать менее значительными людьми?

— Я думаю, что вы больше не испытываете настоящих человеческих чувств. В вас существует какой-то провал, вам чего-то недостает, у вас что-то отнято. Ты больше не одна из нас.

— Спасибо, — сказала Одраде. — Тараза предупреждала, что ты, не колеблясь, скажешь мне правду, но теперь я убедилась в этом сама.

— Для чего вы приготовили меня?

— Ты узнаешь об этом, когда оно произойдет; это все, что я могу сказать… все, что мне позволено сказать.

Опять манипулирование! — подумал он.

Будь они прокляты!

Одраде откашлялась, прочистив горло. Казалось, она хотела сказать что-то еще, но промолчала, снова взяла отца под руку и повела его к выходу из зала.

Хотя она заранее знала, как Тег отреагирует на ее откровение, ей все равно было больно от его слов и мыслей. Она хотела сказать ему, что как раз она — одна из немногих, кто сохранил способность мыслить и чувствовать по-человечески, но в целом его суждение о Бене Гессерит было верным.

Нас научили отвергать любовь. Мы умеем симулировать ее, но каждая из нас может мгновенно разрушить ее.

Позади них раздался какой-то звук. Они остановились и обернулись. Из малого лифта вышли Луцилла и Тараза, спокойно обмениваясь впечатлениями о гхола.

— Ты абсолютно права, что обращаешься с ним, как с Сестрой, — говорила Тараза.

Тег слышал это, но не стал комментировать, ожидая приближения двух женщин.