Эриган. Черта (СИ)

«Говорят, наши соседи спелись с отвратными богу созданиями из Ритарии, собираясь наплевать на заключённый вами договор…» — продолжил мужчина, однако был прерван.

«Да как ты смеешь, Дитт!» — возразил ему сторонник Виттора: «Наш владыка милостиво позволил тебе расслабиться — снять накопившуюся за несколько часов усталость, а ты посмел наплевать на его доброту, открыв свой грязный рот…»

«Замолчи, Балтимор!» — стал перечить первый: «Для меня, как и для большинства здесь, важнее безопасность и благополучия королевства, а не какой-то там отдых!» — вспылил мужчина, совсем не страшась гнева короля: «За эти несколько минут мы могли бы решить кучу вопросов, связанных с этим делом, а ты говоришь мне о милости…»

«Хватит, граф Дитт» — спокойным голосом заговорил один из членов Совета, мирно сидя в окружении своих сторонников: «Нужно уважать слово короля. В этом Балтимор, несомненно, прав» — закончил он, небрежно поправляя свою чистую и до жути белоснежную рясу богослужителя, добродушно улыбаясь начавшему разговор Дитту.

И судя по мелькнувшему во взгляде священнослужителя одобрению, граф всё сделал правильно, чем порадовал не только себя, но и своего господина:

«Да, патриарх. Я вас понял» — согласился с его словами Дитт, покорно вернувшись на своё место.

«Жалкий лизоблюд…» — сказал, будто выплюнул, новы член разговора.

«А подхалимам никто слово не давал!» — снова вспылил Дитт, однако был остановлен рукой, поднятой священнослужителем.

«Не стоит начинать ссору в зале заседаний. Это место предназначено для решения государственных дел, а не для дрязг» — сказал он, всё с той же улыбкой: «А если и возникнет какая-либо опасность со стороны соседей, наши дорогие священники — каратели, отмеченные дланью господа, быстро направят на них свой взор…»

«Так же, как и при осаде наших городов?» — подал голос молодой мужчина, или скорее даже парень, намекая своими словами на прогремевшую пару лет назад войну.

«Что?» — наигранно удивился патриарх церкви Истинного Бога: «О чём это вы, дорогой мой Альтерос?» — спросил он у архимага, облик которого никогда не менялся, сохраняя свою вечную молодость.

Однако стоит кое-что отметить — как бы ни было странно, но в словах священнослужителя совершенно не слышалось ни страха, ни уж тем более уважения.

Его голос, в отличии от остальных членов Совета, посмевших когда-нибудь возразить архимагу — самому могущественному магу королевства, без зазрения совести готового удить любого, потревожившего не только его интересы, но и мораль — совсем не выдавал истинных чувств патриарха, являясь настолько спокойным и ровным, что казался напрочь лишённым эмоций.

Правда, для остальных членов собрания, подобное явление уже стало обыденностью, ведь даже если не учитывать силу, стоящую за патриархом, а также добытое им могущество — благословение, дарованное богом, то он был невероятно опасным противником, способным при помощи божественного слова противостоять даже архимагу.

Однако его собеседник тоже был не лыком шит, ни капли не страшась кары Истинного Бога:

«В то время твои люди, Римур, принесли нам больше проблем, чем пользы» — начал маг, смотря прямо патриарху в глаза: «Умереть ради своего господа может и достойно для вас — служителей церкви, однако это не почётная и доблестная смерть воина, который отдает свою жизнь ради семей, оставшихся за спиной. И это не дань вашему богу, и не кара для заблудших душ, коей вы прикрываете своё, так называемое “правосудие”»

Немного распалившись, архимаг выплеснув в сторону мужчины немного своей злости и раздражения:

«Ваши экзорцисты только и умеют, что сладко врать, отправляя души невинных на тот свет, к вашему любимому, и невероятно “доброму” богу» — закончил он не очень лестными, или скорее даже богохульными словами, на что его собеседник уже не мог не отреагировать:

«Не смей пятнать имя Истинного Бога, маг. Свою силу ты тоже получил от него…»

«От него?!» — прервал его архимаг, засмеявшись: «Эту силу» — взмахнул он рукой, заставив весь зал задрожать от невероятной мощи: «Я добыл этими же руками» — поднявшись с места, он согнул руки в локтях, показав всем на обозрение свои мозолистые, и столь не свойственные простым магам руки: «Я не просил милости у вашего бога. Не ползал на коленях пред его алтарями, вымаливая могущество. Нет — я достиг всего сам. Пролил реки крови и пота, дабы иметь то, что принадлежит мне по праву сильного, а ты смеешь мне говоришь о своём пресловутом спасителе? О боге, который с радостью принимает подношения в виде человеческих жертв?»

Однако прежде чем патриарх успел что-то возразить архимагу, свой голос подал король, грозно ударив магическим посохом о каменный пол: