Эрик 2

— Ну, пожалуйста, оторвись от телефона и посмотри в окно, чтобы я в очередной раз могла убедиться в своей ошибке. Ты же ― не Эрик? ― кажется, в волнении сказала это вслух, потому что кто-то нарочито сильно задел меня плечом, насмешливо крикнув прямо в ухо:

— Конечно нет, идиотка!

Но я не обратила внимания на грубияна ― не до этого было. К столику подошла девушка, и сердце пропустило удар, а потом ещё один… Я знала её.

Вернее, не совсем так ― мы не встречались, но я видела её портреты в руках Эрика. Та, что, взбесила меня, став его женой и родив детей. А потом так рано покинула, и на его висках появилась седина. Она стояла лицом ко мне. Я не могла ошибиться, ни за что ― соперницу ни с кем не перепутаешь. Пусть сейчас на этой красивой блондинке было современное пальто, а не уродливое, похожее на средневековое платье, и густые распущенные волосы закрывали плечи, а не были убраны в замысловатую причёску. Это была она…

Человек встал ей навстречу, протягивая руки, и обнял за талию. Он развернулся, и я закрыла руками рот, чтобы не прокричать его имя на всю улицу. Эрик… Разве люди могут быть настолько похожи? Только близнецы. Но не из разных миров, если эти миры, конечно, существуют. Или это те самые актёры, что совсем недавно потрясающе сыграли свои роли в отвратительном спектакле перед дурочкой Варей?

Что-то холодное упало мне на щёку, растаяв в горячей слезе. Я подняла голову ― шёл первый снег, значит, пришло время забывать… В отчаянии рука полезла в сумку и наткнулась на коробочку. Как же хотелось немедленно выкинуть её под колёса проезжающих машин, чтобы увидеть, как они раздавят это лживое сердце. Но там, в коробке, что-то отчаянно стучало и билось так сильно, что оглушало своим грохотом:

— Это я ― Эрик, настоящий Эрик…

И я передумала. Бросив прощальный взгляд на обнимающуюся парочку, быстро направилась не домой, а в соседний магазин, чтобы через несколько минут выйти оттуда с завёрнутым в упаковочную бумагу зеркалом для ванной. Спешила, почти летела, не замечая нарастающего снегопада и собственных слёз.

Дома довольно быстро справилась с работой, и через каких-то полчаса в ванной висело новое зеркало, до боли напоминавшее бабушкино. Я не колебалась, повторяя как заведённая:

— Пора, наконец, покончить с этим безумием, ― быстро достала коробочку и, вынув из неё снова остывший шарик, с размаха ударила им по новому зеркалу:

— Прощай, Эрик ― с меня хватит…

И с ужасом смотрела, как шарик мгновенно растворился на зеркальной поверхности, пробежав по ней серебристой волной. И на этом всё кончилось. Зеркало не пострадало, бесстрастно отражая отчаявшуюся, зарёванную физиономию. Я уткнулась в него лбом, тихо всхлипывая:

— Прости меня, Эрик. Вернись назад, пожалуйста…

Но запоздалое раскаяние не помогало. Умывшись холодной водой, совершенно обессиленная, сгорбившись как старушка, вышла из ванной. Не помню, что делала этим вечером ― перед глазами стоял Эрик в кафе, обнимавший свою будущую жену ― в этом я была практически уверена.

— Бабуля, твоя невезучая внучка опоздала, прозевав своё счастье ― прошляпила, проворонила, дурёха набитая… ― бормотала себе под нос, заходя в ванную перед сном, и охнула, схватившись за горячую трубу, чтобы не упасть. По новому зеркалу бегали уже знакомые мне паутинки. Замерев и, кажется, даже забыв, что надо дышать, я ждала продолжения…

Зеркало помутнело, и в нём появилась обычная современная комната: большое окно, занавешенное светлыми шторами. Рядом ― стол с аккуратно разложенными стопками книг, настольная лампа и открытый ноутбук, за которым работал Эрик. И хоть я видела только спину в чёрной футболке и взлохмаченную голову ― на все сто была уверена, что это он.

Не помня себя от радости, тихо его окликнула. Потом громче, но он не услышал и не обернулся. Понятно, всё, как и раньше ― звука не было. Подойдя вплотную к зеркалу, осторожно положила на него пальцы. Серебристая волна пробежала по «экрану», вдруг перекинувшись на меня. Открыв от изумления рот, смотрела на свои руки, увитые нитками жемчуга, пышное платье с длинными кружевными рукавами и юбкой до пола, чувствуя, как уши оттягивают массивные серьги…

Ладони словно прилипли к зеркалу, а я беспомощно сверлила взглядом широкую спину современного Эрика, повторяя:

— Эрик, умоляю ― оглянись, пожалуйста. Со мной что-то не так, кажется, я совсем другая…

Не услышав моего призыва, он встал, закрыл крышку ноутбука и вышел из комнаты. А я так и осталась у зеркала, уставившись на небольшую картину, спрятанную раньше за ноутбуком. Старинная, в позолоченной деревянной рамочке ― но я её уже видела, ведь на ней была изображена хорошо мне известная Варвара собственной персоной ― в банном полотенце с собранными мокрыми волосами. Картина моего Эрика… Как она оказалась здесь?

В этот момент в комнату вернулся он, и, собрав со стола книги, посмотрел на меня. Его глаза испуганно расширились, прямо как в нашу первую встречу, когда Эрик был ещё мальчишкой. И я подумала:

— Держите меня семеро, сейчас под стол полезет…