ЭРКЮЛЬ ПУАРО

– Нет, старина. Когда началась облава, погас свет – его выключили на центральном щитке, – и у нас ушла минута или две, чтобы снова включить его. Никто не вышел через парадную дверь, потому что за ней следили, но теперь ясно, что кто-то мог выскользнуть через тайный ход с этой гадостью. Мы обследовали дом за клубом – и так разгадали этот трюк.

– И что вы собираетесь делать?

Джепп подмигнул:

– Пусть все идет по плану: появляются полицейские, свет гаснет – а кто-то будет ждать за этой тайной дверью и посмотрит, кто из нее выйдет. На этот раз они попались!

– Почему в четверг?

Инспектор снова подмигнул:

– Теперь «Голконда» у нас на прослушивании. Оттуда в четверг будет доставлен товар. Изумруды леди Каррингтон.

– Вы позволите мне тоже кое-что подготовить? – спросил Пуаро.

V

Сидя, как обычно, за столиком возле входа в четверг вечером, Пуаро изучал окружающую обстановку. Как обычно, в «Аду» царило оживление.

Графиня была еще более ярко раскрашена, чем обычно, если это возможно. Сегодня она вела себя очень по-русски – хлопала в ладоши и взвизгивала от хохота. Появился Поль Вареско. Иногда он носил безупречный вечерний костюм, а иногда, как сегодня, предпочитал появляться в чем-то вроде наряда «апаш», в застегнутом на все пуговицы сюртуке с шарфом на шее. Он выглядел жестоким и привлекательным. Покинув тучную женщину средних лет, усыпанную бриллиантами, Вареско наклонился над Алисой Каннингем, которая сидела у столика и деловито писала в маленькой записной книжке, и пригласил ее на танец. Тучная женщина бросила хмурый взгляд на Алису и с обожанием посмотрела на Вареско.

В глазах мисс Каннингем не было обожания. В них горел чисто научный интерес, и Пуаро уловил отрывки их разговора, когда они в танце двигались мимо него. Она продвинулась дальше его гувернантки в детстве и теперь собирала сведения о наставнице в подготовительной школе Поля.

Когда музыка умолкла, Алиса села рядом с Пуаро; вид у нее был довольный и возбужденный.

– Очень интересно, – сказала она. – Вареско станет одним из самых значительных случаев в моей книге. Символика четко просматривается. Неприятности с жилетками, например, потому что «жилет» подразумевает «власяницу», со всеми ее ассоциациями, – и все становится совершенно ясным. Вы скажете, что он определенно криминальный тип, но его можно исцелить...

– Одной из самых дорогих сердцу женщины иллюзий всегда было то, что, по ее убеждению, она способна перевоспитать шалопая, – заметил сыщик.

Алиса Каннингем холодно посмотрела на него:

– В этом нет ничего личного, мосье Пуаро.

– В этом никогда нет ничего личного, – ответил сыщик. – Всегда чисто бескорыстный альтруизм, но его объектом обычно является привлекательный представитель противоположного пола. Например, вас интересует, в какую школу я ходил или как ко мне относилась наставница?

– Вы не криминальный тип, – возразила мисс Каннингем.

– А вы способны распознать криминальный тип, когда он вам встречается?

– Конечно.

К ним подошел профессор Лискерд и сел рядом с Пуаро.

– Вы беседуете о преступниках? Вам следовало бы изучить уголовный кодекс Хаммурапи, мосье Пуаро. Тысяча восьмисотый год до нашей эры, очень интересно. «Человека, пойманного на воровстве во время пожара, следует бросить в огонь».

Он с удовольствием воззрился на электрогриль перед собой.

– Существуют и более древние, шумерские законы. «Если жена возненавидит своего мужа и скажет ему: «Ты не мой муж», ее нужно бросить в реку». Дешевле и проще развода в суде. Но если муж скажет то же самое жене, он всего лишь должен будет выплатить ей определенную меру серебра. Его-то в реку никто не бросит.

– Все та же старая история, – сказала Алиса Каннингем. – Один закон для мужчины, и другой – для женщины.

– Женщины, разумеется, больше ценят денежную стоимость, – задумчиво произнес профессор. – Знаете, – прибавил он, – мне нравится этот клуб. Я прихожу сюда почти каждый вечер. Мне не приходится платить. Графиня об этом договорилась – очень любезно с ее стороны – в благодарность за мои советы по отделке помещения, так она говорит. В действительности отделка почти не имеет ко мне отношения, я понятия не имею, зачем она задавала мне вопросы, и, естественно, они с художником сделали все не так. Надеюсь, никто не узнает, что я имел хоть какое-то отношение к этим ужасным вещам. Я не должен был пережить всего этого. Но она чудесная женщина, я всегда считал ее похожей на вавилонянку. Вавилонские женщины хорошо разбирались в делах, знаете ли...

Слова профессора утонули во внезапном хоре голосов. Прозвучало слово «полиция», женщины вскочили, все зашумели. Свет погас, и электрический гриль тоже.

Невзирая на весь этот гам, голос профессора продолжал спокойно излагать различные примеры законов Хаммурапи.