Эркюль Пуаро

Джиллинг, маленький, богом забытый городишко, весь утопал в зелени. Здесь была старинная церковь, домик викария, две-три лавки, ряд коттеджей и несколько муниципальных домов.

Миссис Милрей жила в крошечном коттедже неподалеку от церкви, окруженной цветущей лужайкой.

– Миссис Милрей знает о нашей поездке? – спросила Эгг, когда они подъезжали к дому.

– О да. Она написала матери, чтобы ее подготовить.

– Не знаю, право, удобно ли это?

– Что вас смущает, дитя мое?

– Сама не знаю. Может быть, стоило взять с собой мисс Милрей.

– Честно говоря, я боялся, что при ней я не смогу быть самим собой. Она такая самоуверенная. Начнет сразу мной руководить.

Эгг улыбнулась.

Миссис Милрей до смешного не походила на дочь. Мисс Милрей была угловатая, а миссис Милрей – кругленькая и полная, как пышка; мисс Милрей отличалась железным характером, а миссис Милрей – кротостью. Прикованная к креслу тяжелой болезнью, она все дни проводила у окна, глядя на улицу.

Гостям миссис Милрей обрадовалась.

– Как мило, что вы меня навестили, сэр Чарльз. Я так много о вас слышала от Виолеты.

Виолета! До чего же это имя не шло к мисс Милрей.

– Вы даже не представляете, – продолжала миссис Милрей, – как она восхищается вами. Ей так интересно работать у вас. Отчего вы не садитесь, мисс Литтон Гор? Надеюсь, вы извините меня. Ноги отказали мне уже много лет назад. На то воля Божья, я и не ропщу, ко всему можно привыкнуть, всегда говорю я. Может быть, хотите подкрепиться с дороги?

И хотя ни сэр Чарльз, ни Эгг не выразили желания подкрепиться, миссис Милрей это не остановило. Она на восточный манер хлопнула в ладоши, и тотчас был подан чай и печенье. Прихлебывая чай и откусывая печенье, сэр Чарльз завел разговор о том, ради чего они приехали.

– Думаю, вы слышали, миссис Милрей, о трагической смерти мистера Баббингтона, который раньше служил тут викарием?

Пышка энергично закивала головой в знак согласия.

– Да, конечно. Я читала в газетах об эксгумации. Неужели кто-то мог его отравить? Просто не могу себе этого представить. Такой чудесный человек, его здесь все любили... и ее тоже, и их мальчиков.

– Действительно, загадочная история, – сказал сэр Чарльз. – Мы все просто в отчаянии. Вот и подумали, что, возможно, вы хоть что-то проясните в этом таинственном деле.

– Я? Но ведь я не видела Баббингтонов уже... позвольте... уже, должно быть, больше пятнадцати лет.

– Знаю, но, может быть, именно в далеком прошлом и произошло нечто такое, за что он поплатился жизнью?

– Нет, убеждена, ничего такого не было. Они жили тихо и мирно... очень небогато, ведь у них было трое детей.

Миссис Милрей охотно предалась воспоминаниям, но – увы! – в них не оказалось ничего, что способно было бы хоть чуть-чуть приподнять завесу тайны.

Сэр Чарльз показал ей увеличенные фотографические снимки Дейкерсов, фотографию с давнишнего портрета Анджелы Сатклифф и вырезку из газеты с довольно нечетким изображением мисс Уиллс. Миссис Милрей с большим интересом их рассмотрела, но никого не узнала.

– Нет, никого из них не помню. Конечно, ведь прошло столько времени. У нас тут местечко небольшое. Приезжих мало. Да и уезжают немногие. Вот, правда, девочки Агню, дочери старого доктора, замуж повыходили и уехали отсюда, а теперешний доктор – он холост – взял себе молоденькую помощницу. Еще старые мисс Кейли – они в церкви сидели на почетном месте – так вот они все поумирали... давно уже, много лет назад. Были Ричардсоны – он умер, а она уехала в Уэльс. Ну и, конечно, разная мелкая сошка... Но вообще здесь мало что меняется. Думаю, Виолета могла бы вам рассказать больше, чем я. Она совсем еще юной девушкой часто бывала в доме у викария.

Сэр Чарльз попытался представить себе мисс Милрей «совсем еще юной девушкой» – ничего не вышло.

Фамилия де Рашбриджер, о которой сэр Чарльз спросил старую леди, не пробудила в ее памяти никаких воспоминаний.

На том они и простились с миссис Милрей.

Затем наскоро перекусили в лавке у булочника. Сэр Чарльз не прочь был бы направиться в какое-нибудь более «приличное» место, но Эгг заявила, что лучше остаться здесь и постараться разузнать, какие слухи ходят среди местных жителей.

– Ничего, на этот раз сойдут и вареные яйца с ячменными лепешками, – сурово сказала она. – И вообще, стоит ли так беспокоиться о еде.

– Вареные яйца всегда нагоняли на меня тоску, – кротко возразил сэр Чарльз.

Женщина, которая им подавала, оказалась весьма словоохотливой. Она тоже прочла в газетах об эксгумации, и ее потрясло, что речь шла об их «старом викарии».

– Я тогда была совсем девчонкой, но хорошо его помню, – вздохнула она.

Однако больше ничего добавить не могла.

После ланча они пошли в церковь и просмотрели книгу регистрации рождений, браков и смертей. Но и тут не оказалось ничего, что могло бы обнадежить или хотя бы навести на размышления.

Выйдя из церкви на кладбище, они помедлили. Эгг принялась читать имена на надгробиях.

– Ну и забавные фамилии встречаются, – сказала она. – Смотрите, вот тут целое семейство Шиллингов, а вот Мэри Энн Бонжур.

– И впрямь смешные! Но и моя не лучше, – вздохнул сэр Чарльз.