Эркюль Пуаро

– Дайте-ка подумать... что-то в нем есть знакомое... а я горжусь своей памятью, вы знаете. Ох, господь милосердный, да это же Майерлинг!

– И кто он таков... или кем он был – этот Майерлинг?

– Парень из Секретной службы... не наш, не из Скотленд-Ярда. Пять лет назад отправился в Россию. Больше о нем ничего не слышали. Я вообще-то думал, что большевики его прихлопнули.

– Все сходится, – сказал Пуаро, когда инспектор Джепп отбыл восвояси, – кроме того, что его смерть выглядит естественной.

Он стоял, глядя на бездвижное тело, и недовольно хмурился. Порыв ветра взметнул оконные занавески, и Пуаро с внезапным вниманием посмотрел на них.

– Полагаю, это вы открыли окна, Гастингс, когда уложили нашего гостя на постель?

– Нет, я не открывал, – ответил я. – Насколько я помню, они были закрыты.

Пуаро резко вскинул голову.

– Закрыты... а теперь они распахнуты. Что это может означать?

– Кто-то влез в окно, – предположил я.

– Возможно, – согласился Пуаро, но он говорил с отсутствующим видом и без убеждения. Через минуту или две он сказал: – Вообще-то я думал не совсем об этом, Гастингс. Если бы открыли только одно окно, это не заинтриговало бы меня так сильно. Именно то, что открыты оба окна, поразило меня как нечто удивительное.

Он поспешил в другую комнату.

– Окна гостиной тоже открыты! А мы оставили их закрытыми. Ах!

Он вернулся к мертвецу и наклонился над ним, чтобы изучить как следует уголки его губ. Потом вдруг посмотрел на меня.

– Ему затыкали рот кляпом, Гастингс! Заткнули рот и отравили!

– Боже милостивый! – воскликнул я, потрясенный. – Ну, я полагаю, при вскрытии это обнаружится.

– Ничего там не обнаружится. Его убили, заставив вдохнуть пары синильной кислоты. Ее прижали к его носу... Затем убийца ушел, но сначала открыл все окна. Синильная кислота очень быстро испаряется, но ее нетрудно обнаружить, поскольку она пахнет горьким миндалем. Однако если тщательно устранить запах, который может пробудить подозрения относительно причин гибели, то смерть может выглядеть вполне естественной в глазах врачей. А ведь этот человек был тайным агентом, Гастингс. И пять лет назад пропал в России.

– Последние два года он провел в сумасшедшем доме, – напомнил я. – Но где он был еще три года до этого?

Пуаро покачал головой и схватил меня за руку.

– Часы, Гастингс, посмотрите на часы!

Я проследил за его взглядом, устремленным к каминной полке. Часы остановились ровно в четыре.

– Mon ami, кто-то остановил их. Их завода должно было хватить еще на три дня. Это часы с восьмидневным заводом, улавливаете?

– Но зачем бы кто-то стал это делать? Неужели надеялись таким образом запутать врача, чтобы он установил неправильное время смерти?

– Нет-нет, подумайте хорошенько, mon ami. Тренируйте свои маленькие серые клеточки! Вы – Майерлинг. Возможно, вы что-то слышите... и вы отлично знаете, что ваше время подходит к концу. Вы успеваете только оставить какой-то знак. Четыре часа, Гастингс! Номер Четвертый, истребитель... Ах! Идея!

Он бросился в другую комнату и схватил телефон. И потребовал соединить его с Ханвеллом.

– Психиатрическая больница? Я слышал, от вас сегодня сбежал один из больных? Что вы говорите? Погодите чуть-чуть, если вам нетрудно... Вы можете повторить? Ах! Parfaitement

[42].

Он повесил трубку и повернулся ко мне:

– Вы слышали, Гастингс? У них никто не убегал!

– Но тот человек, который приходил... санитар? – сказал я.

– Сомневаюсь... очень в этом сомневаюсь.

– Вы имеете в виду...

– Это был Номер Четвертый – истребитель.

Я недоверчиво и ошеломленно уставился на Пуаро. Через минуту-другую, когда ко мне вернулся голос, я сказал:

– Ну, во-первых, теперь вы узнаете его, где бы ни встретили. Это человек с запоминающейся внешностью.

– Так ли это, mon ami? Думаю, нет. Мы видели человека неуклюжего, неотесанного, с красным лицом, густыми усами и грубым голосом. К этому моменту у него может не остаться ни одного из этих признаков... а что касается остального – глаза у него неуловимые, уши рассмотреть было невозможно, и к тому же у него фальшивые зубы. Опознание – совсем не такое легкое дело, как может показаться. В следующий раз...

– Вы думаете, будет и следующий раз? – перебил я его.

Лицо Пуаро помрачнело.

– Это смертельная схватка, mon ami. Вы и я – с одной стороны, Большая Четверка – с другой. Они выиграли первый раунд; но их план – отправить меня подальше, чтобы убрать с дороги, – потерпел крах, и в будущем им придется считаться с Эркюлем Пуаро!

Глава 3

МЫ УЗНАЕМ КОЕ-ЧТО О ЛИ ЧАНГ ЙЕНЕ

Еще день или два после появления у нас фальшивого служителя психиатрической больницы я надеялся, что он может вернуться, и отказывался хотя бы на минуту выйти из квартиры. Насколько я понимал, у него не было причин заподозрить, что мы раскрыли его маскировку. Он мог, думал я, вернуться, чтобы попытаться похитить тело, но Пуаро лишь смеялся над моими доводами.