Ермак. Начало

Я подбежал к убитому китайцу и чуть не завыл от досады. Винтовки рядом с ним не было, а его Росинант, к седлу которого была приторочена так необходимая мне берданка находился метрах в ста от меня, вблизи от того места, где на берег должны были выскочить из воды два хунхуза.

На быстрый обыск одежды и снаряжения убитого ушло несколько секунд. Ни одного патрона!

'Да что же они, твари, в набег без патронов ходят! – на бегу обратно к холму думал я. – Вот и писец пришел вам – товарищ гвардии подполковник Аленин!'

Где-то в голове на одной ноте завыл Тимоха, о котором я забыл.

– Не ссы, Тимоха Аленин! – я бросил бесполезный карабин. – Врагу не сдается наш гордый 'Варяг'. Хоть ещё одного разбойника мы с тобой, Тимоха, на тот свет утащим.

Я остановился, переводя дух, и, вытащив правой рукой китайский меч или саблю, а левой рукой кинжал, развернулся лицом к противнику. Один из хунхузов вырвался вперёд и, размахивая над головой то ли саблей, то ли ещё каким-то китайским холодняком во весь опор несся на меня, а второй, чуть приотстав, пытался достать из-за спины винтовку.

Когда до скачущей на меня лошади оставалось не более одного-двух метров, я резко шагнул, приседая, вправо, прикрыв от удара сверху голову мечом. А левой рукой нанёс удар кинжалом снизу вверх, целясь в живот ничем не повинной коняке.

От удара меня опрокинуло на спину, удар сабли китайца меня не достал, а его лошадь, сделав ещё два скачка, наступив на свои вывалившиеся кишки, рухнула на бок. Хунхуз вылетев из седла плахой ударился о землю, потеряв саблю, и теперь сидел очумело качая головой и шаря рукой вокруг себя. Найти своё оружие я ему не позволил. Поднявшись на ноги, в четыре длинных прыжка подскочив к бандиту, я в выпаде нанёс ему удар в шею и повернулся, встречать второго противника.

В этот момент раздался выстрел, и тупой удар в правое предплечье швырнул меня на землю. Падая, я увидел, занесённые надо мной копыта, и инстинктивно выбросил левую руку с кинжалом вверх. 'Ещё одной лошадке конец…' – подумал я, когда на меня хлынул водопад крови, слизи и кишок.

Второму хунхузу повезло меньше. Едва перескочивший меня конь рухнул с разрубленным брюхом, придавив своей тушей бандита. Когда я очухался и, протерев левой рукой глаза, сумел встать и отыскать кинжал, хунхуз всё также безуспешно пытался выбраться из-под придавившей его лошади.

Я с трудом подошёл к китайцу и, глядя в его черные, раскосые, испуганные глаза, рухнул рядом на колени, нанося удар кинжалом в грудь, но, покачнувшись, попал в шею. Отвалившись в бок от убитого хунхуза, я посмотрел вниз с холма и увидел, что последний, оставшийся в живых бандит не смог удержать Ворона. Теперь он направлялся к нашему берегу то ли для того, чтобы поймать прекрасного жеребца, который уже выскочил на родной берег и, мотая головой, скакал к своему косяку, то ли для того, чтобы посчитаться со мной, а может быть для всего вместе взятым.

Опираясь не левую руку с зажатым в ладони кинжалом, с трудом поднялся на ноги. Правая рука висела плетью, из сквозной раны в бицепсе медленно струилась кровь. Боли почти не было. 'Повезло, кости и артерия не задеты', – подумал я. Но заниматься раной времени не было. Последний хунхуз направлялся в мою сторону. А одной левой рукой я винтовку Бердана последнего убитого хунхуза перезарядить не смогу и выстрелить тоже.

Матерясь сквозь зубы, начал подниматься на холм. Засунув кинжал за голенище сапога, я левой рукой с трудом снял с себя ножны от меча-сабли, расстегнув, сбросил ремень с подсумок и ножнами от кинжала. Каждый лишний грамм давил на тело, как десяток килограмм. Всё – вершина холма. 'Что это?' – я присмотрелся.

В мою сторону во весь опор метрах в трехстах неслось галопом около тридцати всадников.

– Наши-и-и…! Станичники! Ура-а-а! – голову чуть не разорвало от крика Тимохи.

– Эх… Тимоха! Не успеют они, – я повернулся назад, доставая кинжал из голенища сапога. – Чуть-чуть не успеют.

Последний бандит был в метрах двадцати, намётом поднимаясь по склону холма и крутя над головой ещё какой-то разновидностью китайских мечей или саблей. Я стоял и просто ждал. Сил практически не осталось.

– Ермак! Убей его! Убей-й-й! – опять зазвенело в голове от крика Тимохи. – Ты же спецназ! Ты всё можешь!

От этого крика, уставшие до невозможности, мышцы тела получили как бы заряд энергии. Всё тело опять стало упругим.

– За спецназ!!! – крикнул я, делая прыжок вперёд влево, стараясь уйти от удара мечом. И мне это почти удалось. Спасло и то, что успел поднять над головой руку с кинжалом, поэтому меч китайца только рассёк кожу, но череп, кажется, не проломил. Залитыми кровью глазами успел увидеть спину китайца, и рука автоматически метнула кинжал. Уж что-что, а в ростовую или грудную мишень на расстояние в десять-пятнадцать метров, даже будучи подполковником, я поражал любым метательным оружием с двух рук и после бурной ночи, и недельного поноса.