Ермак. Том I

Подошел октябрь. Внезапно задули холодные пронзительные ветры и стал падать сухой снег. Свершилось редкое в этих краях: под вечер в Диком Поле закурила, завыла метелица. Степные озерки и речонки затянулись хрупким тонким льдом, и истомленные толпы – остатки войска Касим-паши – замерзали на холоде, который неведом был на их родине. Вся степь покрылась сверкающей пеленой, на которой быстро возникали, одна за другой, многочисленные темные точки – трупы коней и замерзших ордынцев.

Скоро Азов!

Опять потеплело. Сошли снега, подуло теплым ветром. Глаза Касим-паши оживились, он о чем-то беседовал с юрким ногайцем. К вечеру тот исчез, и никто не знал, что степняк помчался к атаману Бзыге…

На перепутье встретились казачьи ватаги атамана Бзыги и Ермака.

– Отпусти полонян и вернись в Качалинскую! – приказал атаман, блестя злыми глазами.

– Почему так? – еле сдерживаясь от гнева, спросил Ермак.

– Будет тебе ведомо, что поклялись мы азовцам в мире жить! – с важностью вымолвил Бзыга. – На всю осень и зиму порешили казаки держать покой и за зипунами не ходить!

– Ныне не о зипунах идет речь, а о русской земле! – резко ответил Ермак. – Какой мир, если Касим-паша да крымчаки ходили под Астрахань!

– Не твоего ума дело, замолчи! – схватился за саблю Бзыга, но казаки из его ватаги закричали:

– Погоди, не горячись, атаман! Мы со своими станичниками не согласны рубаться!

Бзыга побагровел, нелюдимо огляделся и повернул коня прочь. Все внутри его кипело: «И откуда только взялся этот беглый холоп? И как только я проглядел его? Видать, голова его по петле соскучилась!»

Касим-паша с головными сотнями своей орды вступил в Азов. Высокие дубовые ворота крепости, окованные медью, распахнулись и пропустили остатки турецкого войска. На причалах стояли каторги, и турки, не ожидая приказа, кинулись к судам. Они торопились убраться с негостеприимных берегов Суражского моря. В мечтах они уже видели Стамбул…

Девлет-Гирей все еще кружил в степи. Чтобы досадить Касим-паше, он не щадил своих ордынцев, губя их тысячами в солончаковой пустыне. Мечтал хан захватить Ермака, особенно досаждавшего орде.

«Пошлю московскому царю Ивану Семена Мальцева да казака, и расскажут они, как помог я русским погубить турецкое войско. Поверит мне Русь, что турок обманул!»

Однако не Девлет-Гирею удалось захватить Ермака. Темной ночью в казачий стан пробрался юркий ногаец в лисьей шапке. Пряча в землю воровские глаза, он по-тайности сказал казаку:

– Тут в овражке, совсем неподалеку от Азова, остановился Девлет-Гирей с царевичами. И всего их десять конников. Если сейчас ехать, можно в полон взять!

Поверил Ермак вороватому ногайцу и, повязав мешковиной копыта коням, со своей станицей поспешил в балочку. Не доехал Ермак до намеченного места: внезапно со свистом взвился аркан, и не успел казак понять, что случилось, как его свалили с седла и скрутили руки. Ермак с досады заскрипел зубами. Слышал он, как звенели сабли, – казаки лихо отбивались от засады.