Эрнест Хемингуэй

Правда, не все уловили замысел Хемингуэя. Кое-кто готов был отождествить нравственную позицию писателя и его героев. Не одобрили романа родители Хемингуэя… По свидетельству младшего брата писателя Лестера, их реакция напоминала возмущение обитательниц женского монастыря, которые впервые попали в заведение сомнительной репутации. В родительском доме в Оук Парке о романе говорили с осуждением, называли его не иначе как «эта книга».

«Автобиографизм», присущий творчеству Хемингуэя, сказался в этом романе, с особой отчетливостью. Вряд ли участники веселой компании, развлекавшейся во время фиесты в Испании летом 1925 года, могли предполагать, что они будут увековечены в романе. Прошли годы, их стали интервьюировать как прототипов романа; появилось специальное исследование Бертрама Сарасона «Хемингуэй и «И восходит солнце», в которое вошли тщательные разыскания, посвященные тому, насколько облик и биографии этих людей совпадают с образами, вышедшими из-под пера Хемингуэя. Ведь еще когда роман «И восходит солнце» увидел свет, то в Париже гуляла шутка: книга Хемингуэя — столь точная копия жизни, что главные герои рыщут по городу в поисках автора, чтобы вызвать его на дуэль…

В Джейке Барнсе видели самого Хемингуэя; как и автор романа, он писатель, прошел воину, а главное, именно он носитель той достаточно критической точки зрения, которая позволяет представить в истинном свете других персонажей. Прототипом леди Брет Эшли считается Дафф Туизден, высокая, красивая, пышноволосая шотландка, «роковая» женщина, чар которой не избежал и автор романа. Его чувство, по-видимому, не было безответным. Любовь к женщине нередко служила источником вдохновения для Хемингуэя в пору написания его лучших книг. Агнес фон Куровски была вдохновительницей романа «Прощай, оружие!», Марта Геллхорн, третья жена писателя, — романа «По ком звонит колокол», молодая итальянка Андриана Иванчич — повести «Старик и море». Дафф Туизден, в отличие от Полины Пфейфер, не решилась, однако, вторгнуться в семейную жизнь Хемингуэя.

Наиболее «пострадавшим» в романе оказался Гарольд Леб, который считается прототипом одного из наименее симпатичных персонажей — Роберта Кона. Известная неприязнь, сложившаяся между Лебом и Хемингуэем, видимо, объяснялась и тем, что они выступали как соперники в любви. Гарольд Леб принадлежал к богатой семье миллионеров, по материнской линии был родственником Ротшильдов; он окончил Принстонский университет и начинал как весьма посредственный литератор, что вызывало иронию у Хемингуэя. В книге воспоминаний «Как это было» Леб предложил свою версию взаимоотношений между участниками поездки в Памплону и признал, что Хемингуэй запечатлел его в образе Кона.

Однако было бы неправомерным искать зеркальное соответствие между прототипами и художественными образами Хемингуэя. Если он и писал отдельные портреты с живой натуры, то вносил свое, фантазировал, а не стремился к безусловному сходству. Джейк Барнс — это лишь в определенных моментах сам Хемингуэй. В истории Брет Эшли упоминаются биографические факты, которых никогда не было у Дафф Туизден. Билл Хортон напоминает не только друга Хемингуэя Билла Смита, но и другого участника памплонской поездки — Дональда Огдена Стюарта, впоследствии сценариста в Голливуде.

В романе «И восходит солнце» Хемингуэй продемонстрировал свой подход к художественному воплощению жизненного материала. Это одна из его творческих вершин. Многие исследователи справедливо относят роман к хемингуэевскому «канону», т. е. к тем его ставшим классическими произведениям, в которых с наибольшей отчетливостью проявились его оригинальность и мастерство.

Глава пятая

На исходе двадцатых

1. Сборник «Мужчины без женщин». 2. Переезд в Ки Уэст. 3. Создание романа «Прощай, оружие!». 4. Книга о войне и о любви. 5. Начало мировой славы Хемингуэя

1

Вторая половина 20-х годов была для Хемингуэя плодотворной. Он интенсивно работал, несмотря на тяжелые личные переживания. В октябре 1927 года появляется его второй сборник рассказов «Мужчины без женщин», причем в первые полгода было продано 19 тысяч экземпляров. Некоторые из вошедших в сборник четырнадцати новелл ранее печатались в таких авторитетных журналах, как «Атлантик мансли», «Скрибнере мегезин» и «Нью рипаблик». Окончательная работа над сборником шла в небольшом швейцарском местечке Гстааде; в это время издатели попросили в срочном порядке дать сборнику заголовок, а писатель никак не мог его придумать.

В письме Скотту Фицджеральду, своему другу, талантливому писателю, он сообщал, что обшарил все местные книжные магазины в поисках Библии. Из нее он надеялся извлечь подходящее название, как это нередко делают некоторые литераторы. Но Библии нигде не оказалось. В магазинах продавались только сувениры — деревянные медвежата, и писатель даже собирался, в шутку, конечно, озаглавить свой сборник «Маленький деревянный медвежонок», чтобы послушать потом, как «господа критики начнут его истолковывать».