Эромагия

На глаза попались следы слизи — такой же, какую оставлял неведомый разрушитель, но старой, ссохшейся комьями. Присмотревшись, рыцарь определил по расположению царапин в старом следе, что эта колея идет поперек той, что привела их сюда.

— Величайшая, поглядите! — позвал он. — Вот еще один след!

— Да их тут полно, — буркнула Беринда. — Ползает, ползает, а что толку?

— Кто ползает?

— Ну, этот, который гномьи стены развалил.

Выдав такой ответ, старушка снова неутомимо зашагала в темноту. Шон пожал плечами и двинул следом. Если ведьма чего-то не знает — все равно виду не подаст. Тем более — верховная ведьма. Ей по должности полагается знать все на свете, вот она и старается соответствовать. Работа такая.

Тремлоу принялся перебирать в памяти сведения о различных тварях, способных на подобные путешествия под землей, но не мог припомнить ничего подходящего. Ясно, что таинственный зверь бродит, вернее, ползает по пещерам то туда, то сюда, то в одном направлении, то в другом, крушит все по пути, оставляет бесконечные следы… но с какой целью? Отпечатков лап как будто не видать, да и как им сохраниться-то на камнях? Хотя, с другой стороны, могли бы в слизи или хотя бы в каменной крошке отпечататься.

Внезапно Шон обнаружил, что под ногами нет ставшей уже привычной колеи. Беринда свернула в сторону от проложенного загадочной тварью следа.

— Матушка, — позвал рыцарь, — а мы верно идем?

— Шонтрайль! — строго ответила ведьма. — Тебя ведет величайшая чародейка подлунного мира. Оставь сомнения!

— Подлунного… — повторил воин. — Но мы-то не под луной, а под землей… Я к тому, что мы от колеи отвернули.

Вообще-то Шон считал, что если ведьма напутала с направлением, то всегда можно вернуться по приметному следу к той полянке, где они провалились сквозь землю, и снова попытаться выбраться на поверхность. А вот если уйти от следа загадочной твари — то и заплутать недолго.

— Ну и что ж такого, — буркнула старуха. — Этот, подземный-то ползун, движется, куда ему надо, а мы — куда нам надо. А надо нам к гномьим поселениям, за гоблинами следом. Кстати, приготовься, мы уже близко. Скоро этот зал закончится, пойдут гномьи ходы да галереи.

— Так, стало быть, и гоблины здесь могут притаиться? А, верно, они совсем недавно здесь прошли.

— С чего это ты решил?

— А вот же! — Рыцарь указал на кучку неопрятных катышков среди камней.

— А что это такое? — Беринда впервые, нечаянно, должно быть, продемонстрировала незнание.

— Гоблинские… э… испражнения. Свежие совсем.

— Ты прав. Шонтрайль! Это именно… да, испражнения. Ничего, когда мы их нагоним, то злодеи еще и не так обга… исправднятся!

Беринда погасила свой фонарик так резко, что рыцарь от неожиданности споткнулся на камнях и едва не свалился. Затарахтели куски гравия под ногами.

— Осторожней! — недовольным тоном велела старуха. — Гоблинов спугнешь, лови их тогда по пещерам.

7

Сестрица Лавандия, догоняющая Аниту, была одновременно и похожа, и не похожа на себя — точь-в-точь то же ощущение, что и тогда, на постоялом дворе, когда метаморф стал подражать Беринде. Пока глядишь на него — копия. А отвел глаза, и сразу наваждение пропадает. Не долетев до Аниты, метла со стоном брякнулась на дорогу:

— Ф-фух, устала…

Оборотень кубарем полетел в пыль. Ударившись о землю, перекатился, словно мячик, и тут же поднялся как ни в чем не бывало. Анита заинтересовалась, где он раздобыл одежку, похожую на наряд сестрицы Лавандии, но все оказалось проще — метаморф просто-напросто вырастил ее, превратил часть себя в подобие серой юбки и нелепой долгополой кофты — обычный наряд феминистки.

— А зачем ты в мешок заворачивался? — спросила Анита. — Мог бы шикарный костюмчик соорудить.

— Хочу быть самим собой, — буркнул метаморф, изменяясь и преобразуясь в нечто человекообразное, среднего роста, но серого цвета и со смазанными чертами лица. — А ловко мы этих теток провели!

— Ага… — простонала Аназия, приподнимаясь над дорогой и отряхиваясь. — А я не думала, что ты такой тяжелый.

— И ничего не тяжелый, — веселым голосом ответствовал превращенец. — Просто ты не привыкла.

— К чему это я не привыкла? Мужиков на себе таскать? Не привыкла и не собираюсь привыкать! Сегодня это была вынужденная мера, военная хитрость… Да если бы не феминистки… Хотя…

Лаборантка умолкла. Наверное, задумалась, а «мужик» ли метаморф. Сам-то он о себе говорил в мужском роде, но вообще — кто его знает?

— А чего им вообще от нас надо было? — нарушила молчание Анита.

— Как чего? Сердце Мира, разумеется. Они хотят его вернуть.

— Какое такое Сердце Мира-то? — встрял оборотень. — Зачем мы вообще в город идем?

— Пока что мы не идем, а торчим посреди дороги, — отрезала Анита. — Ну-ка двигаем отсюда! Да не по дороге, а то неровен час феминистки вернутся.