Эротические приключения в некоторых отдаленных частях света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей

А пока лишь скажу, что в первые два дня, отдав дань вежливости и почтения правителю Блефуску, я провел в безделье и ничегонеделании. И хотя здесь у меня не было крыши над головой (во всем Блефуску не нашлось сооружения, которое могло бы вместить Человека-Гору), мягкий местный климат да привезенное мною одеяло позволяли мне чувствовать себя вполне уютно по ночам.

Но вот наступил третий день, который вернул меня к реальности, напомнив не только о событиях минувших, но и о необходимости позаботиться о днях будущих. Утром этого дня меня разбудил знакомый голос, который я спросонок попытался было отогнать рукой, как отгоняют надоедливого комара. Но мои пальцы только ухватили пустоту, а назойливый писк не прекратился. Я сделал ещё одно такое же движение – тщетно. Пришлось открыть глаза.

Да, это был он, мой знакомый и партнер по столь многообещавшему поначалу предприятию – фармацевтической мануфактуре, которая должна была обогатить вашего покорного слугу и снабдить народ Лилипутии панацеей. Хаззер ничуть не изменился. Все тот же напор и нагловатая уверенность. Необходимость побега из Лилипутии ради спасения собственной шкуры и капиталов ничуть не сбила с него спесь. Он и в Блефуску чувствовал себя как дома и был полон планов, которые с моим прибытием стали приобретать в его мозгу вполне реальные очертания. Он начал было расписывать мне перспективы, но я резко оборвал его, сказав, что не только в его предприятиях больше участвовать не намереваюсь, но горю единственным желанием – изыскать способ переместиться в родное отечество свое, где обитают люди моей породы, где ждет меня семья и дом. Хаззер от такого поворота несколько опешил, но потом, поразмыслив немного, видимо, пришёл к заключению, что можно попытаться заработать и на моем желании отбыть в отечество (слава Богу, я обошёлся собственными средствами и мне не пришлось прибегать к его услугам), и поспешил отправиться по своим лилипутским делам. А я погрузился в свои тяжкие размышления. Окажись я не в стране крошечных людей, думал я, а в стране великанов, соорудить какую-никакую лодчонку для меня не составило бы труда. А здесь, где самое большое дерево едва достигает мне до плеча, а в обхват укладывается между большим и указательным пальцами, морские путешествия приходилось ограничивать купаниями вблизи берега. Я клялся себе, что если Провидение сподобится каким-либо чудом доставить меня домой, нога моя больше не ступит на палубу корабля. Конечно же, я лукавил. Кто из нас в отчаянную минуту не дает пустых зароков? Видно, такова уж человеческая природа, которая, поддаваясь насущным нуждам, готова прибегать к лживым обещаниям. Я знавал моряков, которые, сходя на берег в порту без гроша в кармане, готовы были посулить представителям дамского сословия чуть не луну с небес, но, получив свое, мигом забывали о своих обещаниях.

К вечеру того дня, когда я окончательно – как я тогда полагал – избавился от Хаззера, у моего блефускуанского обиталища, которое, в отличие от моего лилипутского жилья, было похоже скорее на логово дикого зверя (и в самом деле, трудно назвать жилищем подобие шалаша, сооруженного наскоро из десятка чахлых деревьев, подстилку – пожертвованный мне правителем Блефуску занавес бывшего императорского театра – и одеяло, которое я предусмотрительно захватил с собой из Лилипутии), послышались какие-то шорохи, приглушенное щебетание, как если бы стайка птиц прилетела на новое место и, переговариваясь между собой, решала: стоит здесь остановиться или лучше поискать что-либо иное – более удобное и безопасное. Я прислушался, повертел головой и наконец определил источник сего шороха. Он находился в кустах футах в тридцати от меня. Но когда я поднялся, чтобы исследовать это явление, из куста врассыпную бросились десятка два лилипуток, которые, как вскоре выяснилось, оказались, конечно же, блефускуанками. Однако мое заблуждение было отнюдь не случайным – ведь я столько времени провел в Лилипутии и к тому же лилипутки были похожи на блефускуанок в той же мере, в какой блефускуанки были похожи на лилипуток, а потому отличить одних от других было невозможно.

Я попробовал было криками остановить разбегающихся девиц – а в том, что это девицы сомнений у меня не было: невзирая на миниатюрность форм, некоторые признаки были безошибочны даже на значительном расстоянии, – но они лишь припустили ещё быстрее. Преследовать их я не решился, дабы не стать причиной их нечаянного членовредительства.

Я вернулся на свое место и снова погрузился в грустные размышления. Однако из печальных мыслей меня вскоре снова вывел шорох и щебетание в кустах. На этот раз я был осторожнее. Я приветственно помахал рукой в направлении куста и сказал на чистом лилипутском языке:

– Дорогие гостьи, со мной вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Выходите и расскажите, что привело вас ко мне.