Эртан-2 (версия с СИ)

— Вход где-то на этой стене, но где — непонятно, — прокомментировал Женя.

— Да вот же он.

Оба парня недоуменно уставились на меня.

— Где?

Я кивнула в сторону входной двери. Женька подскочил к ней и рывком распахнул. За несколько секунд выражение его лица перетекло из скептического в восторженное:

— Юлька! Ты гений!

— Я знаю. Но мне приятно, что ты это заметил, — я повернулась к Дану. — Слышали? Я гений.

— Не сомневаюсь, — с улыбкой сказал Дан. — Гении — они все со странностями.

Гм. Умеют же некоторые мужчины комплимент отвесить — так, что и не поймешь, благодарить или сразу по физиономии съездить…

— Ну, вы там скоро? — нетерпеливо позвал Женька.

Дан разом посерьезнел.

— Закрой дверь.

Женька скорчил недовольную гримасу, но спорить не стал.

Дан подошел ко мне почти вплотную. Я автоматически сделала шаг назад и с трудом удержалась, чтобы не отступить еще дальше. Что он задумал?

— Юлия, последний раз прошу: вернитесь во дворец. Шутки кончились. Мы ведь не знаем, что ждет нас на том конце телепортала. Пожалуйста, вернитесь пока не поздно. Я… Если вы погибнете, мне будет очень не хватать вас, честное слово.

Я хотела привычно огрызнуться, но от его взгляда язык примерз к небу. Как-то очень некстати вспомнилось, что если со мной что-то случится, это будет болезненным ударом для Кости Литовцева. Да и Ника проведет не одну неделю в рыданиях. И Вереск бы наверняка поддержал Дана… Но есть и другая сторона медали. Сам Вереск упрямо пошел с нами в Долину, хотя и знал, что это будет стоить ему жизни. Я не могу дезертировать.

— Если вас тревожат муки совести, можете успокоиться. Что бы со мной ни случилось, вашей вины в том не будет.

Дан побледнел — то ли от злости на мое упрямство, то ли взбешенный последним предположением — и в сердцах выдохнул:

— Дура.

Я нервно хихикнула. Ну вот, это я понимаю, это уже мужской разговор. Не то что раньше: "Покорнейше прошу меня простить, Юлия, не соблаговолите ли вы вернуться во дворец и подождать, пока мы с господином белль Канто будем геройски гибнуть?" Как будто с учебником по этикету разговариваешь… Или с Вереском.

Но Дан тут же испортил впечатление:

— Простите, Юлия. Я не хотел вас обидеть.

— Ну, вы закончили выяснять отношения? — не выдержал Женя.

— Да мы даже и не начинали толком, — усмехнулся Дан и бросил взгляд на часы. — Идем, портал еще не закрылся.

С последними песчинками мы успели войти в телепорт.

* * *

— Мда. Добро пожаловать в центр головоломки, — с мрачной иронией хмыкнул Женька, оглядываясь.

Мы оказались в круглом пустом помещении около шести метров в диаметре. Светло-голубые стены были изрезаны белыми завитушками. Поначалу мне показалось, что это морозные узоры на стекле, но потом пригляделась: нет, не стекло, хотя и очень похоже. С потолка лился белый свет, довольно яркий, но холодный. Воздух был прохладен и свеж. Все это: и узоры, и свет, и общая атмосфера — вызывало ощущение зябкости.

Стены были абсолютно голыми: ни окон, ни дверей, ни люков — никакого намека на выход. Телепорт схлопнулся, едва мы из него вышли. Я усилием воли подавила зарождающуюся панику. Спокойно. Ничего страшного пока не случилось. В конце концов, у нас есть телепортационные браслеты.

Парни сосредоточенно изучали морозную вязь на стенах и, казалось, вовсе забыли о моем существовании. Ну и ладно, свою задачу я и без них знаю.

Я закрыла глаза и представила Луч Воздуха. (Несмотря на то, что мы с магистром неоднократно уже опробовали Луч Воды в деле и убедились, что в отношении моих способностей никакой разницы между камнями нет, Луч Воздуха по-прежнему был мне привычнее, роднее, что ли.) Теперь предстояло подобрать цвет. Я видела изображение Луча Земли — на рисунке, который показывал Вереск в день нашего знакомства. Но набросок, выполненный, скорее всего, первым попавшимся коричневым карандашом, не давал полного представления о камне. С Лучом Воды мне в свое время повезло (или это было не просто везение?), но сейчас я не знала, за что зацепиться.

Я поиграла с палитрой, прогнав перед внутренним взором массу умеренно-коричневых оттенков — от светло-каштанового до темно-шоколадного, потом от безысходности попробовала заведомо неподходящие цвета — нежно-бежевые и почти черные. Но внутри ничего не отзывалось: с таким же успехом я могла бы мысленно перекрашивать абстрактный кубик.

"Умник, — жалобно заныла я. — Ну, Умничек, ну не будь жлобом, подскажи, а? Луч Земли просто обязан быть где-то здесь, я ж… эгхм… спинным мозгом чую. Почему же у меня ничего не получается?"

"Тебе уже сто раз подсказывали, и не только я, — недовольно отозвался Умник. — Голову отключай. Ты бы слышала свои мысли со стороны: "Так, добавим желтого. Не то. А если еще красного плюхнуть? Опять не то, попробуем позеленее". Это тебе фотошоп, что ли? Чувствовать, как ты сама верно заметила, нужно "эгхм… спинным мозгом". Вот открой глаза".

Я послушно открыла глаза. В первую секунду не поняла, что изменилось в ощущениях, а потом радостно завопила:

— Есть!