Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ)

Человечеству всегда было интересно: Есть ли Создатель? Откуда произошли Боги? Почему их так много? Как они появились? Или же их тоже создали? Может Боги, Ангелы, Демоны, Нефилимы, да и Люди — все живут во сне какого-то существа, который плывет по океану?

Так, к примеру, у некоторых молодых рас, Дьявол — это Отец. Он Отец потому, что именно дьявол, по их мнению, вложил в них душу (разум). Когда существо умирает, его тело (прах) достаётся богу-создателю мира, а душа возвращается обратно к Дьяволу.

Безымянный творец. Кто он?

Позднее старшие расы смогут дать Людям ответ на этот вопрос. Такой старшей расой станет Вермерид. Они, только что, встали во главе Союза Пяти Лун, взяв под свое крыло сотни новорожденный покорителей космоса. Взяли же не просто так.

Выглядящие как рептилоиды с известной планеты, они приложат немало усилий, чтобы люди начали бороздить космос как можно раньше, ведь в людях сильна кровь Нефилимов. К тому же, Людьми являются их заклятые враги. Можно даже подумать, что Люди с планеты Земля — это потерявшиеся колония Людей родом с совершенно другой планеты.

Так или иначе, старших рас немного, всего около сотни, но каждая из них приблизилась к тому уровню развития, когда их даже Предтеч бесконечно игнорировать не могут.

Каждый, кто входит в сотню, копит силы, создавая бесчисленные союзы и собирая подле себя будущий расходный материал. Они готовится к войне.

Пока в это время на большом просторе, где-то в звёздном море в мириадах света кружится Земля, вращается, как маятник качается. Но эту планету скоро поцелует небо.

И вот уже динозавры все, как один, поумирали, даже парантропы тупиковой ветвью ушли в грязь. Гробницы оказались пустые, и святые погрузились в трясины, пока сгущался дым от коптящих заводов, и ракеты летели от бесконечный строк кодов.

А сотня все готовятся…

Они все кричат:

— Большой Взрыв конечен!

Предтеч сообщают:

(Он труднообъясним…)

— Этот мир не вечен!

(И вы вместе с ним…)

— Мы не сгинем! Мы вас скинем!

(А года мелькают и тают — это ваше время…)

Глава 11

Почему я сказал, что я именно Нефилим?

Может, потому что они чуть ли единственные, кого они точно знают? И без крыльев, хвоста и тому подобного. Да и я как-то не похож на Бога, даже на свергнутого заморыша. А как к другим расам может отнестись Древобор — я не знал, да даже предположить не мог.

Я взял свои заплетённые в длинный конский хвост волосы, которые почти доставали до пояса и которые отращивались для того, чтобы позже пустить их на нитки, и хорошенько их отжал. Алая жидкость, смешавшись с капельками дождя и грязью, медленно начала стекать. Каждая капелька намертво приковывала взгляд древолюдей. Косая улыбка и отрубленная голова на поясе довершили образ знакомому им Каина.

Находясь в центре внимания, мне захотелось хорошенько отдраить свою тушку. А то скоро кровь и грязь полностью засохнут и начнут натирать и адово вонять. Теперь, когда я об этом подумал, все зазудело. Благо бороды больше нет, и ожог с лица ушёл.

Вытащив из принесенного Тугарином рюкзака деревянную расческу, которую я очень долго и кропотливо вытачивал из полена, тогда хотелось хоть что-то сделать не из кости или кожи зверя-монстра, начал расчесывать волосы, но понял, что смысла в этом нет, они слишком сильно запутались, теперь только отрезать. Чем я и занялся, прямо на глазах у шепчущихся воинов, которые разомкнули строй и теперь походили на вооруженную толпу, которая расслабившись болтает о моей расе, и большие глаза у нее теперь не просто смотрят, а осматривают и присматриваются, вечно мечась между мной и стоящим за их спинами стариком.

— Нефилимы мертвы! — неожиданно закричал Древобор.

Долго же он обдумывал мои слова.

Толпа сразу же насторожилась и умолкла, по-прежнему уставившись на меня.

Убрав расческу в рюкзак, достал из него полоску мяса и, кинув вопросительный взгляд старику, начал жевать, как жвачку. — Как раса? Думаю да. Все до одного? Конечно, нет.

— Как ты выжил во время Столкновения Трех Миров? Как ты пережил самопожертвование своей великой расы? Кто ты такой? Предатель?! — С каждым новым вопросом, речь все сильней переходила в крик, утрачивая свою холодность, четкость и выверенность. В конце концов, буквы переставали тянутся, они скапливались в горле, на последнем вопросе, Древобор подавился и со свистом закашлялся.

— Не обращая внимания на задыхающегося визави, я, продолжая жевать кусочек мяса, надменно ответил:

— О чем ты? Меня тогда даже не было… Не родился ещё… А если продолжишь меня оскорблять… посажу на кол… Вооон их сколько, — я обвел руками частокол. — Выбирай любой.

Старик, наконец, откашлявшись, усмехнулся и высокомерно посмотрел на меня, и взгляд был полон презрения. — Ты не выглядишь на тысячу лет, ты слишком юн.

— Так я бессмертен. Я, блин, не старею. Ты уже и сам должен был догадаться, все же целую сотку лет в лесу ютюсь.

К ноги Древобора подполз маленький корень, казалось, что он хочет играть. Старик сделал вид, как будто не заметил, и, опираясь на посох, попереваливался с ноги на ногу, как медвежонок, что-то обдумал.