Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ)

— Разрешите идти? — С недоумением смотрело на меня создание, которое мне хотелось придушить. С трудом переборов порыв я отпустил его.

Мне же сил хватило только на то, чтобы встать с кровати и подойти к стенке, отделяющей меня от Хэнка.

Выйти из комнатки да? Вот ещё, лишний раз такое испытание лучше не проходить.

Я ударил кулаком по стене, тишина, ударил ещё, снова тишина. Я со всей силы пару секунд барабанил, даже рука начала неметь.

Когда я уже хотел выйти в коридор и нормально позвать всех, услышал как полусонный Хэнк подошел к своей двери и открыл ее. — Кто там еще? — Постояв и посмотрев по сторонам, он, никого не увидев, пошёл досыпать, — приснится же. Лечится надо.

Подождав, пока дверь закроется, я ещё раз ударил по стенке и начал ждать.

Через минуту ко мне вваливается Хэнк. — Энеральд, тебе делать нехуй? Чего как крыса долбишься и шуршишь, попищи ещё.

Ехидно смотря на полумертвое лицо у себя в дверях, я снова ударил.

Тут даже я бы не выдержал, а он Нагарианин. — Хватит, блять, стучать по этой ебучей стенке! Чё те надо лучше скажи.

— Позови Веню и Джина. И осторожней с выражениями. — Недвусмысленно намекнул ему я.

Нагарианин натужно извинился и, чуть пригнувшись, чтоб не стукнутся об дверной косяк, вышел и пошёл всех собирать. Пока он шастал, я сменил рубашку и брюки, так же взял из рундучка новый ремень, подаренный мне дедом.

Через пять минут вся четверка была в сборе и уже шла к Вейрону по длинным ветвистым коридорам космического корабля.

Чувствуя какое-то умиротворение в созерцании однотипных стен, в скрипе открывающихся межкоридорных дверей, в пшике механизмов шлюзов, я оказался в новом-старом для себя мире. Всё пищит, жужжит, тарахтит, двигается. Корабль будто живой. Я очень хотел просто молча идти и думать о своём, летя где-то в космосе посреди холода сотен световых тысячелетий, но Джин не разделял моих чувств. Он начал бухтеть: — Этот человек даже на том свете достанет.

Почти засыпая, толстый Хэнк поддержал товарища. — А вывод какой? Мы дебилы и мудаки, надо было ещё тогда сьебаться, нам же дали возможность, а мы выбрали повышение.

— Кто ж знал, что так и останемся под крылом ноктюрна. Да, к тому же, посмотрите кем мы стали под его началом, а затем посмотрите на тех, с кем мы должны были проходить обучение. Они же ничего из себя не представляют, а … — в последние время больно разговорчивый Веня резко остановился и замолк. Видимо, испугался наших гневных взоров.

— Не утешай нас, — сказал я, — мы и так знаем, что другой путь был хуже. — Договорив, я увидел перед собой улыбающуюся во все сто зубов лысую бородатую бочку на две тысячи литров, она сказала: — Пришли, — и по-дружески похлопала меня по плечу.

Не успел я взяться за ручку, как большая стальная дверь сама отворилась.

— О, долго вы, однако. — Открыл дверь лысый пузан в мундире с длинной полуседой бородой, от которого ощущается приятно знакомый аромат хорошего вискаря.

— Проходите, садитесь, отмечайте, — настораживающе дружелюбно он пригласил нас к себе.

— Что отмечать? — поинтересовались мы.

— Как это что? Моё назначение, ваше, кстати, тоже… Холопы вы мои, — последние слова прозвучали невероятно тихо, их расслышать получилось только у меня.

Внутри нас встретил просторный кабинет с двумя столами, стоявшими буквой “Т”, по обеим сторонам этой ножки мы и сели, Вейрон же взгромоздился на самый верх, подчёркивая свой статус.

Временный кабинет был прост, его украшала лишь голографическая карта во всю стену позади Вейрона, пара тумбочек, красный диван и столик с интересностями, с парой бутылок известного содержимого.

Устроившись в кресле поудобней, Вейрон, наконец, нарушил тишину:

— Среди нас лишь Энеральд с аугментациями. Это так?

— Так точно, — незамедлительно ответив, я начал переглядываться со своими подчинёнными и строить всевозможные теории о том, почему он сегодня такой добрый.

— Полно, не надо так официально. К тому же, корабельный ИИ на профилактике, мы давно друг друга знаем, — после этих слов он кивнул в сторону столика с пузатыми бутылками и уставился на меня, — Энеральд, не сиди, разливай.

Встав с места вместе со мной, интерес заставил задать вопрос: — Почему я?

— Потому что киборгам наливать опасно, да к тому же у тебя все равно наниты внутри, они напиться не дадут, а так, гляди, лишняя бутылка.

Дальнейшие свои действия я помню плохо, смутно.

…

— …у меня такое постоянно. Сижу, бывало, у окна, смотрю на близлежащую жизнь и чувствую: мудрею. И поделать с собой ничего не могу. Мудрею, и всё тут!

— Мудрей, а коньячок не забывай!

…

Одно я знаю наверняка — ближе к ночи спиртное всё-таки закончилось. Вместо пары бутылок в кабинете будет спрятан целый ящик.

Снова ощущать себя я начал тогда, когда облокотился об стену где-то в коридорах корабля и услышал: — Товарищ Гаргонов, вы дверь откроете?

— Да… что-то я отвлекся просто, — ответил я и, пытаясь привести мозги в чувства, открыл дверь в хоромы Вейрона и вместе с Гнором, если честно, не до конца помню, кто это, положил сильно пьяного полковника на его кровать. Немного посидев и отдохнув, мы пошли за Веней.