Есаул из будущего. Казачий Потоп

«Итак, села вокруг заводов с земельными участками для самообеспечения продовольствием. Но небольшими, огородами, чтоб не надрывались выращивать и на продажу. Для мужчин главная работа – заводская. Селить только семейных, с детьми, среди таких побегов будет заведомо мало, с малышней далеко не убежишь. С круговой порукой – сбежал один, отвечают поротой спиной все. Никаких костелов, мечетей или языческих храмов в селах рабов – только православные церкви, пусть долгогривые отрабатывают свое существование. Чтоб поляки, турки, черкесы во втором-третьем поколении становились русскими. Нам балканской чехарды с враждующими соседями не нужно. Кто не захочет… это их проблемы. Обеспечить сытное существование рабов, здесь это легко, авось попыток бегства тогда будет меньше. И, обязательно и непременно, все принявшие православие и отработавшие лет десять-пятнадцать на заводах автоматически получают вольную. У людей должна быть перспектива! В ближайшую половину столетия свободных земель для них здесь хватит, а кто и на заводе в мастера может выбиться. То же самое – вокруг шахт. Жаловались же мне уже богачи из старшины, что у них рабы-шахтеры быстро загибаются, надо будет ввести подобные правила и там. Самое хреновое, что части казаков придется стать цепными псами при этих селах, а другим людоловами, работяг-то нужно будет все больше и больше. Вот тебе и вольные казаки получатся… не этого ведь мне хотелось, совсем не этого!»

Аркадий опять посомневался: не выпить ли еще стопку-другую, но не стал. Знал, что бесполезно. Поток рабов из Польши должен был начаться скоро, предварительные договоренности с атаманами были достигнуты еще зимой, но с запуском этой программы он тянул, старался загнать ее подальше в собственной голове. Ведь она фактически запускала конвейер людоловства, подобного тому, что организовала цивилизованная Европа в своих корыстных интересах. И там содержалось столько неприятных, порой просто опасных деталей…

«Если будет возможно, надо, чтобы и кое-кто в Европе почувствовал на своей шкуре, что значит быть рабом! Одолеем поляков и турок, такая возможность будет!»

Попаданец зло ухмыльнулся.

«Принудить к рабским работам англов или французов – самое то! Не все нашим на их галерах мученическую смерть принимать».

* * *

Постоянные неудачи, сыплющиеся на него в последние недели как из рога изобилия, здорово взвинтили нервную систему Аркадия, раздражение накапливалось. Для организации промышленного производства он вообще был малопригоден, но другого попаданца, более умного, знающего и энергичного, пока нигде не наблюдалось. Приходилось, наступив на горло своим желаниям, заниматься неинтересным и нелюбимым делом. Неудивительно, что получалось не все и не сразу. Зато неудачи, регулярно случавшиеся, выглядели как раз очень даже естественными и закономерными.

Удобный повод разрядиться нашелся быстро. Законный, хоть и неполиткорректный. Распространение здесь не только знаний, но и умений, ремесленных навыков он считал одной из своих важнейших задач. Пойдя на зачаток мануфактуры по производству зажигалок, обнаружил, что все рабочие места там занимают люди с характерными, но совсем не славянскими лицами. Русские только мусор выносят из помещения. Такое положение полностью противоречило договоренности об обучении молодежи.