Есенин, его жёны и одалиски

«1915 года, ноября 16 дня продал Михаилу Васильевичу Аверьянову в полную собственность право первых изданий в количестве трёх тысяч экземпляров моей книги стихов “Радуница” за сумму сто двадцать пять рублей и деньги сполна получил.

Означенные три тысячи экземпляров М.В. Аверьянов имеет право выпустить в последовательных изданиях.

Крестьянин села Константиново Рязанского уезда и Рязанской губернии Кузьминской волости.

Сергей Александрович Есенин.

Петроград, Фонтанка, 149, кв. 9».

Писал Есенин после возвращения в столицу мало: почти всё время занимали различные вечера, визиты к литераторам и в буржуазные семьи. Везде его принимали охотно. В богатых салонах сынки и дочки хозяев стремились показать чудо-крестьянина родителям. За ним ухаживали, его сажали на золочёный стул за столик с бронзовой инкрустацией. Дамы в умилении лорнировали его; а как только с упором на «о» он произносил «корова» или «сенокос», они приходили в шумный восторг:

– Повторите, как вы сказали? Ко-ро-ва? Нет, это замечательно! Это прелестно!

За трогательную и «нездешнюю» внешность Есенина называли «пастушком», «Лелем» и «ангелом». Женщины из литературной богемы открыто притязали на его любовь, Сергей относился первоначально к ним с вежливым опасением и приводил ближайших друзей в весёлое настроение своими сомнениями по поводу чистоты намерений девиц.

– Они, пожалуй, тут все больные, – часто повторял он.

В.С. Чернявский говорил по этому поводу:

– На первых порах Есенину пришлось со смущением и трудом избавляться от упорно садившейся к нему с ласками на колени маленькой поэтессы, говорящей всем о себе тоненьким голосом, что она живёт в мансарде «с другом и белой мышкой». Другая, сочувствующая адамизму, разгуливала перед ним в обнажённом виде, и он не был уверен, как к этому отнестись; в Питере и такие штуки казались ему в порядке вещей. Третья, наконец, послужила причиной его ссоры с одним из приятелей, оказавшись особенно решительной. Он ворчал шутливо: «Я и не знал, что у вас в Питере эдак целуются. Так присосалась, точно всего губами хочет вобрать». Но вся эта женская погоня за неискушённым и, конечно, особенно привлекательным для гурманок «пастушком» – так, по словам Сергея, ничем и не кончилась до первой его поездки в качестве эстрадного поэта в Москву.

Зимний период (1915–1916) пребывания Есенина в Петрограде оказался плодотворным в смысле знакомств с интересными и незаурядными людьми: А.М. Горьким, И.Е. Репиным, А.А. Ахматовой и М.И. Цветаевой. У маститого писателя молодой поэт восторга не вызвал.

– Впервые я увидел Есенина в Петербурге, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком пятнадцати – семнадцати лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в поддёвке и сапогах с набором, он очень напомнил слащавенькие открытки Самокиш-Судковской, изображавшей боярских детей, всех с одним и тем же лицом. Есенин вызвал у меня неяркое впечатление скромного и несколько растерявшегося мальчика, который сам чувствует, что не место ему в огромном Петербурге.

А.А. Ахматова и Н.С. Гумилёв жили в Царском Селе. Есенин и Клюев посетили их 25 декабря. С собой незваные гости прихватили «Биржевые ведомости» за этот день; в номере было напечатано одно из ранних стихотворений Сергея:

Край любимый! Сердцу снятсяСкирды солнца в водах лонных.Я хотел бы затерятьсяВ зеленях твоих стозвонных.По меже, на перемётке,

Резеда и риза кашки.И вызванивают в чёткиИвы – кроткие монашки.Курит облаком болото,Гарь в небесном коромысле.С тихой тайной для кого-тоЗатаил я в сердце мысли.

Всё встречаю, всё приемлю,Рад и счастлив душу вынуть.Я пришёл на эту землю,Чтоб скорей её покинуть.

Анна Андреевна вспоминала:

«Немного застенчивый, беленький, кудрявый, голубоглазый и донельзя наивный, Есенин весь сиял, показывая газету. Я сначала не понимала, чем было вызвано это его сияние. Помог понять, сам не очень мною понятый, его “вечный спутник” Клюев.

– Как же, высокочтимая Анна Андреевна, – расплываясь в улыбку и топорща моржовые усы, почему-то потупив глазки, проворковал, да, проворковал сей полудьяк, – мой Серёженька со всеми знатными пропечатан, да и я удостоился».

Номер газеты посвящался Дню Рождества Христова, и в нём были представлены произведения широко известных писателей и поэтов: Л. Андреева, Белого, Брюсова, Блока, Бунина, Волошина, Гиппиус, Мережковского, Ремизова, Скитальца, Сологуба, Тренёва, Тэффи, Шагинян, Щепкиной-Куперник. В этот «Ноев ковчег» Иероним Ясинский, председатель литературно-художественного общества «Страда», собрал всех, даже совершенно несовместимых авторов, руководствуясь одним принципом – их известностью. Немудрено было, понимая это, и засиять.