Эсфирь, а по-персидски - 'звезда'

До сих пор Артаксеркс помнил выражение лица Аспамирты, когда он уличил евнуха в убийстве: оно было пристыженным, и одновременно торжествующим, объятым смертной тоской. Аспамирта в присутствии начальника царской гвардии Артабана признался, что отца действительно задушил Дарий, когда Ксеркс бессонной ночью вызвал в свои покои старшего сына для какого-то доверительного разговора, и сообщил, что царевич давно торопился занять престол, и почти год подгадывал для убийства наиболее благоприятное время.

Последний разговор со старшим братом почти совсем не остался в памяти. Артаксеркс был настолько вне себя от гнева и ярости, что видел все время лицо Дария как будто бы сквозь красноватый, клубящийся дым, а те слова, при помощи которых тот пытался оправдаться, были похожи на, разлетающийся в разные стороны, окровавленный пух из подушек, залитых отцовской кровью.

Артаксеркс почти не слышал этих лживых, испуганных слов, но зато хорошо видел выражение глаз Дария, полное тайного высокомерия и осознания своей правоты. Это были глаза убийцы. Да, это были глаза нового, персидского царя.

"Трон не должен был занят и испачкан кровью отцеубийцы, - такой совет сделел шепотом Аспамирта. - Ты должен убить брата, наказать его за преступление, ведь он и тебя тоже собирается погубить..."

Нет, Артаксеркс не смог вынести, когда Дарий принялся нагло лгать ему, и отпираться, глядя в глаза - он и сам не заметил, в какой момент поднял свой меч и заколол Дария, ударил прямо в сердце, после чего тот рухнул на мозаичный пол и почти сразу же умер.

Хорошо, что средний брат Артаксеркса, Виштапса, назначенный отцом сатрапом Бактрии, был занят какими-то важными военными делами, и после похорон отца спешно удалился в свою сатрапию. Потому Виштапса не видел, как лежал в луже крови перед Артаксерксом старший из братьев. Только один Харбона это видел, верный евнух Харбона, который один в тот момент оказался в зале, но ничего не сказал новому царю, любимому из всех царевичей, а лишь молча наклонился прибирать труп Дария.

"Не пачкай своих рук кровью, мой господин", - только и сказал тогда Харбона, отстраняя Артаксеркса, в ужасе склонившемся над телом брата.

Больше Харбона ничего не сказал, но в этот момент Артаксеркс дал сам себе клятву никогда, ни при каких условиях не поднимать меч на любого, кто стоит перед тобой или лежит в ногах. С той поры в минуты отчаяния царь всегда, сцепив кулаки, выбегал в сад, где вымещал свой гнев на кустах и деревьях, и лишь Харбона знал, откуда у царя появилась такая странная привычка.

Его старший брат, Дарий, оказался коварным отцеубийцей.

Он, Артаксеркс, младший сын Ксеркса, в одно мгновение сделался братоубийцей.

Семь месяцев до официального воцарения Артаксеркса - а именно столько времени требовалось, чтобы жрецы в храмах принесли богам все положенные жертвы - некоторые дела в государстве взял на себя Артабан, начальник царской гвардии, хорошо разбирающийся в вопросах войны и мира.

Артаксеркс вполне доверял Артабану, и после откровенного признания насчет Дария, считал его прямодушным человеком. До тех пор, пока случайно не узнал, что Артабан - этот увалень, медведь, добродушный простак! задумал его убить, чтобы затем захватить престол в свои руки, причем придумал для этого весьма хитроумную интригу.

Один из знатых персов по имени Зопир был женат на дочери Ксеркса от одной из вавилонских наложниц, и Артаксеркс привык считать эту молодую женщину своей сводной сестрой, относясь к ней с милостью. Время от времени он посылал ей подарки и сладости, навещал сестру и в доме Зрпира. И эта сестричка, по наущению Артабана и евнуха Аспамирты, должна была подать из своих рук будущему царю отравленное вино, но вовремя опомнилась. Она со слезами раскаялась, что ей слишком понравилось обещенное жемчужное ожерелье, так как она никогда прежде не носила такого крупного жемчуга.

Артаксеркс приказал безжлостно расправиться с Артабаном и Аспамиротой, а также со всеми их женами и детьми, и, не дожидаясь больше ни дня, объявил себя царем, владыкой персидского престола.

Первым делом Артаксеркс назначил на многие главные должности своих людей, которые никак прежде не были связаны ни с Дарием, ни с Аспамиртой, ни с Артабаном, ни даже с Ксерксом. Ему хотелось бы раз и навсегда расставить по нужным местам верных слуг престола, и укрепить, таким образом, свою царскую власть. Артаксеркс помнил, что в течение последнего года его отец, Ксеркс, сделался таким беспокойным и подозрительным, что сместил около ста государствнных чиновников, считая и самых высокопоставленных людей, после чего многие начали над ним откровенно смеяться. А всего-то, оказывается, нужно было вовремя умертвить одного евнуха-шептуна и начальника царской стражи!